– Никого я не сманивала! А был бы полюбезнее со своей приспешницей, глядишь, и не оставила бы тебя здесь одного!
– Что-о?! – возмутился Шуляк.
От звука его раздраженного голоса по телу Мстиславы пронеслась обжигающе-приятная волна злорадства. Должно быть, старик и не помнил, когда ему в последний раз по-настоящему кто-то перечил. От предвкушения зачесались ладони, и, собрав внезапно появившиеся силы, Мстиша села на лавке.
– Что слышал! Ты так жаждал, чтобы у тебя на посылках был княжеский сын, что и не замечал настоящую ученицу прямо под носом! Обходился с ней как с чернавкой, слова доброго жалел, и чего ради? – Она довольно хмыкнула, подмечая, как вытянулось лицо волхва. – В погоне за местью ты проворонил ту, что смогла бы стать тебе преемницей!
– Да что ты знаешь, гадкая девчонка! – прикрикнул было Шуляк, но Мстиша только рассмеялась.
Теперь пришла ее пора глумиться.
– А тут и знать нечего, довольно того, что ты рассказал, и того, что я видела собственными глазами. Всю жизнь ты искал виноватых в том, что с тобой случилось. Всю жизнь мстишь, да только не тем. Ратмир прожил у тебя семь лет, но не захотел остаться, потому что ты мучил и унижал его только за то, что он происходил из княжеской семьи. В том, что он ушел, виноват лишь ты!
– Да он сам не знал, как ему повезло! Какая честь выпала! – просипел колдун, задетый за живое, но Мстишу больше ничего не сдерживало.
– Зато знала Незвана, но ты решил, что снизойти до какой-то безродной девки будет выше твоего достоинства!
Глаза старика вспыхнули, и она поняла, что попала точно в цель. Мелькнула мысль, что Шуляк в гневе нашлет на нее проклятье, но Мстиша тут же горько усмехнулась самой себе: что он мог сделать, чтобы ухудшить ее положение? В лягушку превратить?
– Замолчи! – прошипел колдун, но, как и Мстиша, он знал, что у него больше нет власти над ней.
Мстислава гордо вскинула голову, совершенно забыв о том, что находится в чужом теле.
– И даже поднимая крохи с твоего стола, она научилась. – Мстислава хмыкнула со смесью горечи и уважения. – Только ты не сумел оценить этого, – неумолимо продолжала княжна. Она говорила по наитию, так, словно в темноте ухватилась за нить, которая безошибочно вела на свет. – Ты всю жизнь искал виноватых вокруг, хотя в глубине души знал – всегда знал, – что виноват сам!
– Замолчи! – повторил Шуляк. Он сипел, будто кто-то сжал его горло, но Мстислава не чувствовала ни капли жалости.
– Знал и именно поэтому до сих пор не можешь даже дотронуться до отцовской жалейки!