– Что же? – прошептала она.

– Прими это обличье как свой дом. Не приноси новых увечий, поверь, ему хватает старых. Привыкни жить в этом теле, но никогда не забывай, кто ты на самом деле.

Мстислава приоткрыла рот, чтобы возразить, но старик повторил:

– Всегда помни о том, кто ты. Сохрани себя, княжна.

Не давая ей ничего сказать, Шуляк снова заиграл. Мстиша закрыла глаза, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.

С этого дня она начала медленно возвращаться к жизни. Ослабшее тело было еще полбеды. Мстиша чувствовала, что с отъездом Ратмира что-то внутри надломилось. Огонь ее души потух, съежился до тлеющего уголька.

В отцовском саду росла молодая яблонька. Сначала на нее не могли нарадоваться, так пышно она цвела и так рьяно, жадно пустилась в рост. Маленькое деревце уже приносило порядочное слетье, но зима, в которую умерла мама, выдалась лютой. Старые, сильные яблони выстояли, а хрупкое деревце побил мороз. Весной яблонька зацвела, но уже не так нарядно, как за год до того, а листья стали мельче и тусклее. Дерево выжило, но с тех пор росло медленно и неохотно и никогда больше не вернулось к былой крепости и силе.

Была ли Мстиша той яблонькой?

Снег стаял со двора и теперь прятался лишь в изложинах, грязный и ноздреватый, точно изъеденный молью шерстяной платок. Шуляк почти перестал бывать в избе и, словно медведь, проснувшийся после зимней спячки, постоянно бродил по лесу: то собирал в оврагах едва проклюнувшиеся ростки папоротника, то щипал липовые почки, то копал корешки девясила, то налаживал склянки для березовицы.

Скорбная зимняя тишина разрушилась звуками извечно возвращающейся и попирающей смерть силы, и Мстиша, зараженная разлитой в воздухе лихорадкой жизни, точно вынырнула на поверхность из глубокого омута. Мысль, пришедшая к ней неожиданно и ясно, заставила спрыгнуть с лавки. Как была – босиком, обмотанная старой Незваниной ветошью, – она выскочила во двор. Старик по своему новому обыкновению играл на жалейке. Без лишних предисловий Мстиша провозгласила:

– Должен быть способ вернуть мое тело!

Шуляк с достоинством закончил наигрыш и, отложив рожок, перевел на нее прищуренный взгляд.

– Я уж думал, ты никогда не спросишь. Оклемалась, значит, – беззлобно заметил он. Продолжая нежно поглаживать стан дудочки, старик посмотрел вдаль и наконец кивнул: – Способ есть.

Мстислава нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Она не замечала холода, шедшего от студеной, едва оттаявшей земли.

– Ты обратишься в свою настоящую личину, если Ратмир назовет тебя по имени.

На губах Мстиши появилась несмелая улыбка. Недоверчиво поглядывая на колдуна, она неуверенно проговорила: