Третий удар – по голове – сбил Мстиславу с ног. Способность дышать наконец вернулась, и, лежа ничком, она лихорадочно хватала разбитыми губами воздух. Щеку жгло, а на сухой песок одна за другой весело сбегали багровые капли. Боль испепеляла, и Мстиша вдруг с отчетливой ясностью увидела себя, княжескую дочь, распластавшуюся перед плюгавым ублюдком. Ярость, горячая и терпкая, как кровь на ее языке, заставила тело загудеть. Мстислава почувствовала прилив сил, но в то же время сознавала, что запала хватит ненадолго. Нужно выбирать: сопротивляться или бежать. Мстиша изнывала от желания разорвать мерзавца на клочки и знала, что могла бы это сделать. Будь у нее в руке нож, она немедля бы вонзила его прямо ему в сердце и провернула, слушая, как трещат жилы Щербатого. Мстиша убила бы, не задумавшись, но остатки здравого рассудка подсказывали, что ей его не одолеть.

Убежать тоже не было легкой задачей.

Мстиша ощутила движение за спиной и поняла, что Щербатый собрался продолжить истязание. Притворившись лишившейся чувств, она не шевелилась и приготовилась для решительного рывка. Разбойник думал, что его жертва все еще не пришла в себя, и надо было воспользоваться возможностью. Через миг на голову Мстиславы опустилась грубая пятерня, и Щербатый рывком приподнял ее за волосы.

Новая боль подстегнула Мстишин гнев, и, ухватив рукой горсть песка, она со всей мочи швырнула его в лицо обидчику. Щербатый вскрикнул и похабно выругался, от неожиданности выпустив жидкую Незванину косу. Нельзя было терять ни мгновения, и Мстислава резво вскочила на ноги и ринулась в сторону спасительного выхода. Она бежала так, словно по пятам за ней мчалась стая бешеных собак, так, как никогда еще не бегала. Повинуясь наитию, Мстиша рванула обратно на торжок, в толпу, из которой совсем недавно стремилась выбраться. Опрокидывая лотки и сшибая прохожих с ног, она не разбирая дороги неслась к выходу.

Другой возможности для побега не будет. Даже если Щербатый не догонит ее сейчас, то быстро поставит на уши шайку, и в самый короткий срок те прочешут все Зазимье. Она бежала без передышки, не замечая мелькающих лиц прохожих и лошадиного навоза под ногами, не слыша насмешливого смеха и ругани, несущихся ей вслед, не чувствуя колющей боли в боку. Она бежала и бежала, не смея ни остановиться, ни оглянуться. Только оставив торговую площадь далеко позади, Мстиша осознала, что ноги сами принесли ее в ту часть города, где, подступая к княжескому детинцу, раскинулись боярские усадьбы. Мстислава уже успела позабыть, что существовала иная, далекая от смрадных окраин жизнь, и, наконец почувствовав себя в безопасности, перешла на шаг. Но она позабыла и о том, в каком обличье находилась, и многозначительные взгляды здешних обитателей стали болезненным напоминанием о ее положении. Самая грубо одетая чернавка, торопившаяся по хозяйскому поручению, выглядела купеческой дочерью по сравнению с Мстишей.