Желан все душил, продолжая изрыгать слюну и ругательства, но она больше не слышала его криков. Она не слышала ничего, и было странно видеть над собой озверевшее лицо и беззвучно корчащийся рот.

Мстиша отрешенно, точно со стороны, увидела, как ее руки безвольно упали, а пальцы по привычке еще несколько мгновений продолжали скрести землю. Дышать больше было нечем, и хотелось только, чтобы боль, охватившая горло, грудь и следом все тело, отпустила. Чтобы все закончилось.

Мстислава была готова уже навсегда сомкнуть веки, когда дрожащее лицо Желана странно застыло. Выпученные глаза остекленели, распахнутый рот замер зияющей дырой, а хватка на ее шее и губах медленно ослабла. Сверху что-то мелькнуло, и тело разбойника с глухим стуком повалилось наземь. Из темноты вместо Чубатого перед Мстиславой появилось разгоряченное и взволнованное лицо Ратмира.

– Отец Небесный, ты жива?!

Он упал на колени рядом с Мстиславой, и сильные, такие родные руки подхватили ее. Теперь точно можно закрывать глаза.

– Незвана! – Он встряхнул ее, не давая провалиться в манящее беспамятство. Почему он называл ее чужим именем? Мстиша почувствовала на щеке горячую ладонь. Воздуха не хватало, и темнота утягивала в себя, но в руках мужа ей больше не было страшно. – Очнись же! – Пальцы Ратмира, бестрепетно вторгшиеся в ее рот, грубо прервали Мстишино блаженное забытье. – Давай же, дыши! – крикнул он, вытаскивая землю из ее глотки и побуждая рвотный позыв. – Дыши!

Сознание вернулось вместе с болью. Мстислава едва успела свесить голову, когда подступила тошнота, а с ней и поток рыданий. Ратмир не жалея хлопал ее по спине и не успокоился, пока Мстиша не выкашляла последнюю крупинку грязи. Когда остались только слезы, она закрыла лицо руками. Отчего-то ей было стыдно. Очень стыдно.

– Все кончено. Все позади, – прошептал Ратмир, но Мстиша не могла успокоиться.

Ее колотила дрожь, и оттого, что он был рядом, но при этом так непреодолимо далеко, становилось только хуже. И вдруг, точно прочитав Мстишины мысли, Ратмир притянул ее к себе и крепко обнял. Не удержавшись, она завыла в голос. Уткнувшись ему в грудь и вцепившись негнущимися пальцами в плащ, до боли знакомо пахнущий травой после дождя, Мстислава затряслась в беззвучных рыданиях.

– Прости меня, прости, – сокрушенно шептал Ратмир. – Какой же я дурень, как я только мог додуматься притащить тебя сюда… – Его шершавая ладонь неловко гладила Мстишу по голове, и она молила, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

– Я… – всхлипнула Мстислава и подняла на него заплаканное лицо, – я заслужила это.