Незвана налила кваса и, не сводя настороженного взгляда с Ратмира, опустилась на лавку, словно знала, что явился он вовсе не за тем, чтобы утолить жажду. Под ее взором, слишком серьезным и глубоким, Ратмиру сделалось не по себе. Он раскаивался в том, что пришел. Ратмир начинал чувствовать, что, придя к ней, ввязывался во что-то большое. Что-то, за что ему придется нести ответственность, от чего нельзя будет просто отшутиться. Его уже и так тяготил груз вины и лжи, и, наверное, следовало лишь допить не лезшую в горло кислятину и откланяться. Но гребешок жег за пазухой, будто там опять лежали горячие пироги.

Бросив попытки влить в себя квас, Ратмир отставил кружку. Ему всегда проще было говорить напрямик.

– Я искал тебя, Незвана.

Лицо девушки чуть-чуть, едва уловимо дрогнуло, когда он произнес ее имя. Так, будто Ратмир прикоснулся к больному месту. Его взгляд против воли скользнул на шею Незваны. Ратмира передернуло, словно это он, а не ее подонок-братец оставил там теперь уже выцветшие, изжелта-багровые следы.

Заметив, куда он смотрит, Незвана беспокойно нащупала горловину рубашки и натянула ее до самого подбородка.

– Я принес тебе кое-что, – поспешно отводя глаза, проговорил Ратмир и достал гребень. – Вот.

Очи Незваны изумленно расширились, когда она увидела вырезанную на деревянной глади клетку, из которой, расправив трепещущие крылышки, вылетала птица. Ратмир со спокойным удовлетворением мастера подумал, что резьба и вправду удалась на славу, и пташка получилась как живая: вся стать маленького, но сильного тельца была направлена на движение к свободе.

Незвана перевела ставшие огромными глаза на Ратмира, и он вздрогнул. Он помнил их блеклыми и почти бесцветными, как талый речной лед, но сейчас они оказались ярко-голубыми. Должно быть, всему виной слезы, стоявшие в них, или странный отсвет жировика.

– Это мне? – словно не в силах поверить до конца, прошептала она.

Ратмир сглотнул. Незвана смотрела так, точно он дарил ей не деревянную безделушку, а по меньшей мере венец из золота и самоцветов, и от ее немого восхищения становилось еще хуже.

– Да, – с трудом заставляя себя не отводить глаз, кивнул Ратмир. – Я… Я погорячился тогда. Возможно… – Он осекся и разозлился на себя за то, что робеет как мальчишка и не может подобрать нужных слов. – Мстислава и в самом деле могла оставить гребень. Как бы то ни было, я не должен был так грубо вести себя. Прими это как подарок. – Он усмехнулся и добавил: – Кажется, я все-таки научился?

Незвана, завороженно водившая шершавым пальцем по деревянным узорам, подняла на него непонимающий взгляд.