Мстиша затравленно огляделась, не в силах отделаться от ощущения чьего-то присутствия. И чем больше она всматривалась в черные провалы теней за деревьями, тем сильнее делалось это чувство.
– Нет, – прошептала она, и в ее угасающем голосе стояли слезы, – нет… Ты ведь обещал мне. Ты обещал, что он никогда не сбудется…
Но она уже различимо слышала мягкий шорох листвы под сильными тяжелыми лапами, уже видела проблеск желтых глаз, пристально следящих за ней. Вот среди полуголых ветвей мелькнуло что-то темно-серое, и зверь, огромный и худой, показался на прогалине. Боясь дышать, Мстиша не могла отвести от него взгляда.
– Нет, нет, нет! – словно молитву, зашептала она и принялась яростно извиваться, силясь освободиться от пут. Но веревки не поддавались, а волк продолжал медленно надвигаться на нее, будто понимал, что его жертве не сбежать и спешить некуда. – Ты обещал, обещал! – плача, повторяла Мстислава, глядя в горящие голодом, бесстрастные и оттого еще более пугающие глаза неумолимо приближающегося зверя. – Ратмир! – не выдержав, закричала она.
И в этот миг волк прыгнул.
Леденящий душу, полный отчаяния голос Незваны разорвал тишину, когда Ратмир, пробравшись через заросли, наконец выехал на укромную полянку. Он успел заметить серую тень, метнувшуюся к дереву, на которую с неба тут же обрушилась другая – маленькая и яростная.
– Мстиша!!! – закричал Ратмир, увидев привязанную к дереву девушку.
Одновременно с его словами из давно натянутого лука вылетела стрела. Полная смертоносной силы, она угодила волку прямо в грудь, заставляя того замертво повалиться на землю. С тех пор как они ступили на эту тропу и Ратмир почувствовал до боли знакомый запах зверя, он знал,
– Мстишенька!
Подбежав к ней, он осторожно поднял ее поникшую голову. Изможденная и иссиня-бледная, на него смотрела Мстислава. Его Мстислава. По щеке тонко струилась кровь – должно быть, зверю все-таки удалось зацепить ее.
– Ратмир… – прошептала она, и от звука чуть хрипловатого, но по-прежнему серебристого голоса по телу пробежали мурашки.
Он торопливо достал нож и быстро разрезал веревки, принимая в объятия повалившуюся на него обессиленную Мстиславу. Ее ледяное, негнущееся тело прикрывала лишь Незванина рубаха, превратившаяся в лохмотья. Сорвав с себя плащ и бережно укутав жену, Ратмир забрался в седло и прижал ее к себе как бесценное сокровище. Он уже собирался тронуться с места, когда Мстиша приоткрыла сомкнутые веки. В небесно-голубых глазах плескалась тревога.