Вспотев от бесплодных попыток вырваться, теперь Мстиша безостановочно тряслась от холода. Короткие мышиные волосы разметались по лицу, облепив мокрые от слез щеки. Так – безвестно и в чужой личине – встречала конец своей жизни некогда прекраснейшая из женщин Мстислава, дочь князя Всеслава.

Не сумев разыскать Незвану в Хортовой усадьбе, Ратмир направился в детинец, на ходу обдумывая, как ему проверить Мстиславу. Нужно было спросить ее о чем-то, что могла знать только настоящая Мстиша, о чем-то сокровенном, что знали только они двое.

Но заготовленные вопросы не пригодились: молодой княжны нигде не было. Хуже того, ни служанка, ни рында, приставленные к ней, не имели ни малейшего понятия, куда пропала их госпожа. Отлучившись по приказанию Мстиславы, чернавка нашла лишь пустые покои. Начали вспоминать, что незадолго до этого княжна раздавала милостыню колодникам, и, учитывая последние события, произошедшее представало в зловещем свете.

– Похитил! – всплеснула руками несчастная девушка. – Душегубец, что сбежал из острога, княжну похитил!

Но Ратмир понимал, что если Мстиша на самом деле Незвана, то ее пропажа в одно время с Желаном значит нечто совсем иное. Его охватили беспокойство и тягостное, мрачное предчувствие. Если Мстиша, его, настоящая Мстиша окажется в руках этих двоих… Ему даже не хотелось думать о том, что они могли затеять. Надо было искать ее, и немедленно. Но где?

Ратмир уже собирался звать Хорта, чтобы распорядиться насчет поисковых отрядов, но в этот миг неожиданно раздался громкий птичий крик. Подняв голову, княжич увидел Бердяя. Тот тревожно кричал и взмахивал крыльями, норовя налететь на хозяина.

– Да что с тобой! – в раздражении прикрывая лицо, недоуменно спросил Ратмир.

Ястреб взвился ввысь, отлетел за ворота и снова вернулся к княжичу, яростно налетая на него. Ратмир сердито отмахнулся, но Бердяй не сдавался и, опять подлетев к воротам, с требовательным криком возвратился к хозяину. Так, словно… Показывал путь?

– Ты знаешь, где она?! – догадался Ратмир.

Не мешкая, он кинулся к коновязи, взлетел на лошадь, которую не успели расседлать, и, провожаемый изумленными взглядами притихшей челяди, во весь опор помчался прочь из детинца вслед за ястребом, увлекающим его из города.

Кажется, Мстиша провалилась в забытье. Когда она открыла веки, перед глазами все расплывалось. Слабо тряхнув головой, она несколько раз моргнула, проясняя зрение. Она почти не чувствовала затекших ног, руки и плечи онемели. Но когда Мстислава наконец смогла оглядеться, на смену вялости и безразличию пришел ужас. Со всех сторон ее обступали осины, ярко-красные, багряные в своем осеннем наряде, а с неба, медленно и торжественно, падали, чуть покачиваясь в воздухе, точно лебяжий пух, крупные хлопья снега. Зрелище, от красоты которого в иное время у нее захватило бы дух, испугало сильнее ножа, приставленного к горлу. Это зрелище было ее ожившим сном.