– Источник энергии? – уточнила Асин, которой размышления Вальдекриза казались кашей прямиком из Железного Города.

– Я говорю о Доме Солнца. О живом храме Всеотца, первом удачном творении Танедда Танвара. Но… – Вальдекриз пожал плечами. – Сейчас от этих знаний мало толку. Единственный человек, которому об этом известно – кроме меня, конечно же, – это ты, булка. Прости, что вывалил на тебя все это. Мне больше не с кем поделиться. Прочее мое окружение, ты знаешь, или пытается вскрыть людей, или уже лежит, явив окружающим свой богатый внутренний мир.

– Я… – не зная, что сказать, Асин отыскала единственные правильные слова: – сохраню это в себе. А зачем тогда созывают Совет? – Каша в голове становилась все гуще. – Если Железный Город уже принялся за Циэль и Вильварин.

– Он так и будет собираться время от времени. Изучать записи – механиков, хрониста – и пытаться понять, что делать с Циэль и Вильварин дальше. Железный Город взялся за них без ведома прочих островов-братьев. И сейчас задним числом пытается получить разрешение вскрывать все, что вскрывается, изучать все, что изучается. Исключительно ради всеобщего блага. – Вальдекриз прижал кулак к груди и покачал головой. – И запросить помощи лучших врачей. Чтобы совместными усилиями понять, как работают Циэль и Вильварин… попутно не сломав их. – И Вальдекриз кивнул – словно запирая на несколько замков неприятную тему, не желая перемалывать ее дальше, пока она не превратится в ничего не значащую труху. – Лучше ты рассказывай, – предложил он.

Казалось бы, вот он – подходящий момент. Встрять, влезть, вклиниться, пока Вальдекриз мурлычет что-то себе под нос. Пускай это невежливо, но он ведь непременно поймет. Набрать в грудь побольше воздуха, мысленно разбежаться и прыгнуть в воспоминания, утянув Вальдекриза за собой. Рассказать о Вальцере – он разрешил называть себя именно так, и Асин непременно должна об этом упомянуть, – и о совместных полетах, о том, что она больше не падает так нелепо. А затем – чуточку приврать, для красоты. Асин даже приготовилась, отвела взгляд, заправила за ухо прядь – чем не лучшее начало? Но не решилась и выдала лишь тихое, засевшее в голове и не дающее покоя:

– Я с папой поругалась.

Не ожидавший этого Вальдекриз уставился на нее – она не видела, но чувствовала его взгляд у себя над ухом. Асин стиснула зубы, тяжело выдохнула и опустила плечи, запрокинув при этом голову. Казалось, боль, от которой она так старательно убегала, наконец догнала, навалилась, придавила своим немалым весом.

– Что случилось? – спросил Вальдекриз. Судя по тому, как лениво и невнятно прозвучал вопрос, он пытался языком достать из зуба кусок ореха. Асин даже чуточку обиделась: все-таки она делилась чем-то очень личным.