Она хлещет меня по щекам. Удары выбивают пыль и слезы из глаз. Лицо Райнары искажено, скачущая тень делает его безобразным. В двух шагах за ее спиной горит костер.

– Дрянь, басура! ГДЕ МОЯ КАЛАНДА?

Я смотрю на тело под моими руками. Это не Каланда. Это Стел. В белой распоясанной рубахе, босой. Весь в ожогах, лопнувших пузырях, в лохмотьях почерневшей отслоившейся кожи, с разинутым ртом и белыми глазами.

Мертвый.

Рубаха его в пыли и пятнах сукровицы, но не тронута огнем. Волосы целы. А кожа сожжена.

От него жутко пахнет парным мясом.

Я озираюсь, ищу глазами – моя госпожа Каланда должна быть здесь. Я только что вытолкнула ее из костра. Она должна быть здесь.

Ее нет.

– Что ты сделала? – Райнара, вцепившись в волосы, задирает мне голову. – Отвечай!

– Там было что-то… – лепечу я. – Какая-то жуткая тварь. Не пускала Каланду из костра… Каланда… так кричала… Я хотела ее спасти…

– Дура! – Райнара отвешивает мне пощечину. – Сучка, подлое семя, никуда не годная мелкая тля! Убить мало! Раздавить мало!

Райнара лупит меня наотмашь, неумело, небольно. Я загораживаюсь руками. Ярость Райнары уходит впустую, и мне жаль. Случилось непоправимое, боль могла бы меня занять. Но Райнара не умеет бить, хоть очень старается. Она сама это понимает.

Остановилась, тяжело дыша.

– Что ты сделала, дрянь! Вмешалась в обряд, все… изгадила. Где теперь моя девочка?

– Я не знаю!

– Ке коньо! Она не знает. Кто знает? Где ее искать?

– Тварь… утащила…

– Это была не тварь! – Райнара, прижав к груди руки, смотрит на мертвого Стела. – Утащила… Утащила! Моя девочка мертва. Ты погубила ее. Ты. – Колдунья переводит страшный взгляд на меня. – Погубила ее.

– Ты говорила – они не хотят крови, эти ваши гении! Ты говорила, им нужна любовь, доверие, жертвенность! Ты говорила…

– Дура. Стел отдал свою душу, чтобы она стала гением для Каланды. Великая жертва, истинная любовь, такая любовь, какой ты даже представить не можешь! А твоя жалкая душонка пригодится только черту, когда он за ней придет. И это будет очень скоро.