Ее брови сошлись на переносице.

– Никогда еще не делала ничего подобного.

– Но это возможно?

– Любой другой доктор из семьи Страттори сказал бы – нет, – осторожно заговорила она. – Большой риск, что вы оба умрете. Но… может быть.

Милли встретилась со мной глазами:

– Давай попробуем.

Я снова развернулся к Роджеру:

– Приведи ее в чувство. Раскрой свою заначку для мести.

Он то сжимал, то разжимал челюсти, прикидывая разные варианты. Наконец выудил из кармана бархатный мешочек. На пол высыпались драгоценные камни.

– Скорее!

Лакс такая холодная, такая бледная, ее грудь больше не вздымалась и не опускалась…

– Вот, нашел. – Роджер положил на ладонь рубин.

Мы с Милли сплели пальцы. Она решительно кивнула мне.

– Сестренка, очнись, – зашептал Роджер. – Ты бодра и весела. Чувствуешь прилив сил.

С рубина, точно капельки крови, посыпалась красная пыль.

– Вставай же, Лакс, девочка моя. Ты чувствуешь нашу любовь к тебе и хочешь открыть глаза, увидеть нас.

Но ее тело оставалось холодным, таким холодным…

– Ты хочешь поцеловать Джеймисона, – попытался Роджер.

Милли коротко улыбнулась.

И ресницы Лакс затрепетали.