– Вот и славно, – прошептал один из них ей прямо на ухо. – Раз молчишь, значит, и самой охота, так ведь? Идём, дорогуша. Вон туда, за дом.

– Тебе понравится. Давай, Вик, тащи её.

– Нет, – крикнула она, но это только показалось, что крикнула: из горла вырвался жалкий всхлип, и они не услышали – или сделали вид, что не слышат, а потом…

– Вам нужна помощь?

Потом они с ним долго вспоминали эту первую встречу. Она, как с картинки, девушка в беде, в красивом платье, и он – прекрасный рыцарь с хвостом золотых волос, явившийся, чтобы спасти её.

– А тебе что, больше всех надо? – рявкнул один из обидчиков, вальяжно двинувшийся ему навстречу, пока другой продолжал крепко держать Миссе за локти. – Давай, красавчик, проваливай, а не то…

Что-то щёлкнуло, а потом и Миссе, и парни увидели длинную костяную трубку в его руках.

– Уходите, и никто не пострадает, – сказал он очень спокойно, и тех двоих как ветром сдуло.

Видимо, не настолько они были пьяны, чтобы связываться с человеком с револьвером.

– Вы в порядке? – убирая револьвер в кобуру на бедре, её спаситель подошёл ближе, глядя на неё своими ярко-синими глазами, глубокими, как небо, пристально и серьёзно. – Я могу проводить вас до дома, если…

И только тогда чудовищное напряжение отпустило её, и она действительно поняла, что опасность миновала – и, содрогнувшись, по-настоящему осознала, что могло случиться. Всхлипнув, Миссе ткнулась лбом в бордовую ткань его камзола, расшитого золотой нитью, и он обнял её крепко и уверенно, как будто именно так – и никак иначе – и должна была закончиться эта их встреча.

– Всё позади, милая, – шептал он ей, убирая с её лба спутавшиеся пряди, – я рядом. Теперь всё будет хорошо.

Много позднее, когда ей уже было, что ещё вспомнить, Миссе продолжала вспоминать, засыпая в Гнезде в одиночестве, именно этот его шёпот: «Всё позади, милая. Я рядом. Теперь всё будет хорошо».

Она успокоилась, и они даже посмеялись над тем, что случилось, а потом пошли в Храмовый квартал, и он очень целомудренно и осторожно держал её под руку, и казалось, что головы всех прохожих поворачиваются им вслед. Возможно, так оно и было.

Его звали Лери Селли, он был сыном знатного динна, жил в трёхэтажном особняке в сердце Химмельборга, бывал на всех балах во дворце владетеля и сообщил об этом очень просто, без хвастовства или ложной скромности – просто рассказал о себе, и Миссе почувствовала, что так же просто он описал бы свою жизнь препаратора или рабочего с завода, слуги или стража.

– А где живёте вы? – спросил Лери, когда они зашли переждать зарядивший дождь в маленькую чайную. Там пахло сухоцветами, печенье подали на серебряной тарелочке, а подавальщица назвала Миссе «госпожой» и спросила, что ей угодно.