– Должно быть, после жизни на окраине здесь вам не хватает тишины. Каково это – жить так далеко от Химмельборга? Мне было бы очень интересно узнать.

Она с благодарностью ухватилась за его вопрос, и начала рассказывать.

Он слушал её так внимательно и задавал столько вопросов, что уже очень скоро Миссе забыла о недавней неловкости. Казалось, Лери Селли было интересно всё, каждое её слово – даже когда она говорила о вышивке или цвете мха в лесу у теплиц.

Они зашли в одну из беседок, где люди менялись едой в память об ушедших, и очень скоро Миссе раздала все свои свёртки – остался один. Она повернулась к Лери.

– Пожалуйста, возьмите. Это любимый пирог моего отца – ну, почти…. Мне не удалось достать здесь кислицу.

Лери улыбнулся и покачал головой:

– Я не уверен, что это будет правильно. Я никогда никого не терял, Миссе. Мне нечего дать вам взамен.

Миссе почувствовала, что краснеет, и уткнулась носом в воротник плаща:

– Это необязательно. Если бы не вы… Страшно подумать, что могло бы случиться. Пожалуйста, возьмите.

Он протянул руку, и их пальцы соприкоснулись.

– Спасибо.

Они разделили пирог на скамейке недалеко от невысокого храма Души со статуей Снежной девы у входа, и Лери предложил ей свой платок, чтобы вытереть губы от крошек. На платке было вышито «Л. С.», и Миссе залюбовалась тонкой работой.

– Пожалуйста, оставьте себе. Вы позволите проводить вас до дома?

Лери всё время делал следующий шаг быстрее, чем Миссе успевала испугаться: вот сейчас он вежливо попрощается и уйдёт, и она больше никогда не увидит его – разве что случайно, в толпе, из которой он улыбнётся ей вежливо, как чужой.

Двор храма плыл в море огней, как корабль. Служители в балахонах казались расплывчатыми в опустившемся на город тумане, и, перед тем, как уйти, Лери попросил у них несколько толстых свечей и длинных душистых палочек, чтобы Миссе могла зажечь их. Зажигая огоньки, полагалось думать об ушедшем, но, по правде сказать, в этот раз у неё это не слишком хорошо получалось.

С детства она привыкла скучать по отцу и грустить о нём, потому что скучала и грустила мама, но Миссе давно не помнила ни его лица, ни голоса. И сейчас, от всего сердца пытаясь вспомнить, она слышала голос Лери, видела его лицо.

Рука об руку они дошли до Гнезда. На каждом новом повороте Миссе ждала, что он отстранится, пойдёт рядом с ней, чтобы знакомые не увидели, что он, отпрыск знатного динна, гуляет с девчонкой из Гнезда без роду и племени.

Подумав о себе так, Миссе устыдилась – но ведь фамилия Луми ничего бы не сказала ни Лери, ни любому из его друзей… И ничего с этим нельзя было поделать.