Но он не отстранился, продолжал держать её под руку и дружески болтать с ней до самого Гнезда, а там, поклонившись, поцеловал ей руку, как знатной барышне, и сказал быстрее, чем она успела бы загрустить из-за того, что это необыкновенное приключение окончено:

– Вы позволите увидеть вас ещё? Может быть, завтра?..

Вот так это и случилось. И это было тем удивительнее, что уезжая в Химмельборг, Миссе не помышляла ни о чём подобном. Все эти месяцы в Гнезде она жила на пределе собственных сил – а всё приятное, что у неё было, – вечерние посиделки, приглушённый свет, рассказы о доме, редкое вышивание перед сном – было ценным способом продержаться, выстоять, найти источник сил.

Но с Лери Селли всё было совсем иначе. Каждая их прогулка, каждый разговор не был способом выдержать – нет, это было чистой радостью, радостью такой сильной, что, переживая её, невозможно было даже думать о чём-то другом… О Стуже, об их с Рорри операции, которая – сколько ни прячься от неё в мыслях – должна была быть проведена рано или поздно – о недовольстве Грегора и отчуждённости Сорты.

И поэтому, когда однажды вечером, прощаясь с ней в переулке у торца Гнезда, Лери вдруг приник к её губам долгим нежным поцелуем, Миссе не оттолкнула его.

Его длинные золотые волосы и её – цвета меда – смешались, и воздух вокруг пах дождём и счастьем.

С тех пор они виделись каждый день.

– Я беспокоюсь за тебя, душа моя, – сказал ей Лери однажды, когда они гуляли по павильону с диковинными растениями из Вуан-Фо в Шагающих садах. – Ты мало спишь, и личико у тебя стало бледное…

– Вовсе нет. – Миссе улыбнулась ему и приложила к щеке ярко-розовый цветок с мягкими, как бархат, лепестками. – Гляди: один цвет, разве нет?

Но Лери был прав. Разрываясь между ним, Рорри, учёбой, работой с Грегором, который был недоволен ею всё чаще, и вечерними посиделками, которые случались в её комнате всё реже, Миссе определённо спала недостаточно – и порой, посреди ночи разучивая анатомию элемера или вурра или делая дыхательные упражнения подготовки к капсуле, как будто грезила наяву.

– Бедняжка моя. Мне бы так хотелось облегчить твою жизнь. Если бы главой дома был не отец, а я…

– Не говори об этом! – Она знала, о чём Лери собирался сказать. Чтобы откупить кого-то из рекрутов от службы, нужна была такая сумма, что и ради родных детей не каждый благородный динн мог себе это позволить. – Даже если бы это были твои деньги… Даже если бы ты мог… Я бы никогда не приняла этого от тебя.

Но Миссе была не совсем честна – и в глубине души не могла не мечтать о том, как однажды Лери – как и положено прекрасному принцу – спасёт её.