– Ч-что? – Должно быть, вид у неё был тот ещё – с перепутанными волосами, припухшим носом и щеками, красными от слёз. Но он посмотрел на неё так, словно прекраснее на свете не было, и очень серьёзно сказал то, что она и не мечтала услышать от него не во сне, а наяву.

– Я тебя люблю.

И так всё было решено между ними. Не нужны были ни брачные клятвы, ни пышная свадьба, ни огласка, ни знакомство с его родителями, ни письмо к её матери.

– Мы – муж и жена, – прошептала Миссе однажды, лёжа у него на плече и глядя, как пляшет пламя в камине, и Лери ответил куда-то ей в волосы:

– Навсегда.

Она несла это «навсегда» в себе, как дрожащий огонёк в стеклянном фонаре, всю торопливую дорогу до станции – в тот вечер ей предстояло отправиться на охоту.

Письма матери становились всё более встревоженными, как будто она чувствовала, что Миссе что-то скрывает.

«Пожалуста, – мать всегда писала чудовищно неграмотно, – дочка, напиши мне сразу, если што не так. Даже и без разрешения придумою, как приехать не может у них не быть серца, чтобы не пустить мать к её детке».

Миссе отвечала ей сдержанно, не своими – его – словами, тревога старшей Луми только росла, и с этим ничего нельзя было поделать. Она старалась писать от сердца, вспоминая любимую мамочку, их вечерние разговоры у печи, когда вместе они вышивали, плели шнурки, лепили бусины из речной глины, покрывали их разноцветной эмалью и белыми узорами…

Но воспоминания не шли, казались далёкими, натужными и придуманными. В голове стучало только одно: «Лери, Лери, Лери».

Они с Рорри теперь участвовали в охотах регулярно, но редко, и каждый раз – с поддержкой пар ястребов и охотников старше. Миссе терзалась угрызениями совести каждый раз, когда находила в себе силы всерьёз задуматься о том, что Рорри, если бы не она, должно быть, уже мог бы получать собственные задания, как Маркус или Сорта.

Она была камнем у него на шее – камнем, который чувствовал себя тем более виноватым, чем добрее Рорри с ней себя вёл… Как будто ни показатели, ни служба не слишком его волновали.

В то время Миссе впервые задумалась о том, что у него, быть может, тоже есть какая-то своя тайная жизнь, о которой она не имеет ни малейшего представления.

Быть может, у каждого из них было что-то подобное – флюгер, управлявший их жизнью, крутившийся в разные стороны в зависимости от воли ветра.

Её флюгером был Лери – она была воодушевлена после встреч с ним, и всё на тренировках и охотах получалось лучше; приходила в уныние и становилась рассеянна, если не видела его долго – например, когда он вынужден был уезжать куда-то с родителями или занимался делами по просьбе отца.