Чтобы скоротать ожидание, Ведела читала ей вслух «Принца-ястреба», а потом стихи Имборга, но Омилия никак не могла сосредоточиться.

В тот вечер ни мать, ни отец не должны были заходить к ней – но что, если кому-то из них взбредёт в голову изменить традициям?

Что, если Мулли слишком громко чихнёт в своём ларе – кто вообще придумал прятаться именно там – с мукой, и кто-то из стражей, делающих ночной обход, услышит? Что, если брат Велы передумает? Если в последний момент его вдруг снимут с поста?

Если… Омилия сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Пока что она не думала о том, что будет делать в городе – и тем более, когда увидит Унельма Гарта.

«Если буду думать ещё и об этом, лопну, как праздничная хлопушка».

Часы пробили десять раз, и Омилия вздрогнула.

– Вы в порядке, пресветлая? – тихо спросила Ведела.

– В полном порядке.

Ведела смотрела на неё с сомнением, и в её глазах Омилия читала: «Час от часу не легче».

– Ты, наверное, считаешь меня легкомысленной.

– Ну что вы, госпожа, – но Ведела отвела взгляд, – ничего такого я не считаю.

– Думаю, считаешь. – Омилия вздохнула. – Я не знаю… Может, я и сама считаю себя такой.

Долгую минуту Ведела молчала, а потом быстро спросила:

– Вы поссорились с господином Стромом?

Это было прямое приглашение к откровенности – большей, чем она могла бы позволить себе с кем бы то ни было… Кроме, разве что, Биркера.

Но Биркер, её любимый брат, больше не мог понять её. Омилии всё чаще казалось, что никто не может понять её – а Ведела, уже пару лет как бывшая рядом, почти ровесница… быть может, сумеет?

– Не думаю, что могла бы с ним поссориться, – медленно, будто пробуя откровенность на вкус, произнесла Омилия. – В смысле… Он иногда ведёт себя странно, но я чувствую, что нужна ему.

– Нужны, да… Вот только для чего? – Ведела испуганно вскинула на неё глаза – видимо, сейчас с её губ сорвалось то, о чём она уже не раз думала прежде. – Простите, ради Мира и Души, пресветлая госпожа… Я больше не посмею даже…

– Да брось, – Омилия поморщилась. – Ты думаешь, я сама об этом не думала? Смешно. Он – безродный ястреб, который взлетел высоко, и желал бы взлететь ещё выше, а я – наследница Кьертании. Считаешь меня дурочкой?

Ведела покачала головой и вдруг улыбнулась: