Вот она я, одетая в дорогостоящее платье, причесанная и чистая. В то время как над моей сестрой, которая только и делала, что боролась за свободу своего народа, насмехались там, внизу. Освободившись от хватки Алексея, когда глаза привыкли к яркости, она огляделась вокруг. Заметив Селесту, Лупа выпрямила спину и с вызовом уставилась на королеву льдисто-голубыми глазами. Безумие, которое я боялась в них увидеть, исчезло. Сестра стояла в центре площади, с достоинством выпрямившись во весь рост, не подавая виду, что она в отчаянии или испугана. К моим глазам подступили слезы. Это она, моя свирепая, храбрая сестра-боец. Селеста не сломила ее, и что бы еще королева с ней ни вытворяла, у нее ничего не получится. Я закусила губу, мечтая встать, побежать к ней, сгрести в охапку и увести. Но тут взгляд Лупы скользнул ко мне. Ее глаза на секунду расширились, а затем она почти незаметно качнула головой.

– Если подойдешь к ней или сделаешь какую-нибудь глупость, она умрет, – прошептала Селеста. – Криспиан только и ждет, когда я подам знак. Решать тебе. Мне от нее больше нет никакого толку, так как ты наконец-то ведешь себя правильно. Садись и учись, как управлять народом.

Хотя меня это чуть не убило, я сделала глубокий вдох и опустилась в кресло. По щеке пробежала слеза. Селеста идеально спланировала представление. Как же иначе. Она намерена унизить не только Люциана, но и всех нас. Николай тоже сел, как и остальные, кто находился с нами на трибунах. Только Селеста осталась стоять. Николай не сводил глаз с брата. Желание дать волю своей магии почти захлестнуло меня. Я жаждала выпустить пламя, которое сожжет Селесту дотла, но еще слишком рано. Сначала необходимо убедиться, что от нее ничего не останется. А вот когда я уничтожу сердце ее проклятой души, буду танцевать на ее пепле.

Люди Криспиана оттащили Лупу, Алексея и Илию к столбам и привязали спиной к толпе. Люциана Криспиан держал за руку и вынуждал смотреть. Обездвижив всех троих, ведьмаки сорвали с них рубашки, обнажив спины. Я резко втянула воздух. Под кожей сестры четко проступали ребра. Кожа от побоев приобрела зелено-голубой оттенок. Все мое тело начало трястись от ужаса. Я отчаянно старалась держать себя в руках, чтобы не потерять самообладание, но оно с каждой секундой ускользало все дальше и дальше. Ярость обратилась в дикого зверя, который грозил поглотить всякую осторожность. Мои когти впились в дерево подлокотников, а искры огня опалили подол платья. Раздалось очень-очень тихое рычание. Не злобное, но такое, которое пробилось сквозь туман в моей голове. Судорожно вдохнув, я погасила искры, не позволив себе превратиться в факел. Остались только крошечные подпалины.