– Мы здесь, – объявила Селеста, словно не замечая моего беспокойства, – чтобы вы познакомились с моей наследницей.

Раздались вежливые хлопки, после чего наступила абсолютная тишина. Слышалось только тихое шипение факелов в небе. И вибрация страха, исходившая от присутствующих. По другую сторону трибуны, где стояли виккане, прямо над ними в воздухе зависло несколько десятков призрачных ведьмаков. Их очертания расплывались в темноте, но глаза светились так же ярко, как свет факелов.

– Она наконец-то вернулась домой, в лоно семьи, и мы отпразднуем это событие. Слишком долго ей приходилось скрываться среди людей, потому что всегда находились предатели, которые желали лишить ее жизни. Но теперь этому пришел конец. Двое мятежников схвачены, а мой собственный племянник признался, что знал о заговоре своей матери с целью свергнуть меня с престола. Теперь моя любимая сестра мертва. – Королева сделала искусную паузу, словно с трудом сохраняла самообладание, после чего продолжила: – Она виновна в смерти Кирилла, брата принцессы. – Голос моей прабабки приобрел резкость. – Но я не смогла наказать ее как следует. Не смогла наказать так, как она заслужила за то, что сделала с наследницей.

Из рядов ведьм и колдунов поднялся гневный ропот и призывы к возмездию, однако Селеста взмахом руки вновь заставила всех замолчать.

– Алексей Лазарь заслуживал смерти, как и Мелинда. – В ее голосе зазвучало сожаление. – Но в качестве жеста доброй воли и в честь союза, который я заключила с палатином, я воздержалась от его казни. Ардял достаточно настрадался.

Королева положила руку на плечо Николая. Ее когти почти нежно скользнули по коже на его шее.

У меня в животе все перевернулось. Он не шевельнулся. Просто сидел неподвижно, как статуя. Как он заставил ее пощадить Алексея? Количество вариантов граничило с бесконечностью, и каждый из них был ужаснее предыдущего. Но он готов был на все. Николай мог сколько угодно утверждать, что Алексей сам виноват, но я никогда, никогда не верила, что он не сделает все возможное, чтобы сохранить жизнь брату. Для этого я слишком хорошо его знала. Как бы мне хотелось просто держать его за руку во время того, что ждало нас впереди.

– И тем не менее, – продолжала Селеста, – мы подадим пример здесь и сейчас. Как бы тяжело мне не было, я хочу, чтобы наши враги знали: мы не позволим им причинить вред наследнице.

Застыв на своем месте, я задалась вопросом, воспринимал ли кто-нибудь из присутствующих ее речь всерьез. Как она посмела обвинить меня в страданиях, которые, без сомнения, ожидают Лупу, Алексея и Илию? Возможно, мне не следовало волноваться за Алексея, но не получалось. Однажды мне самой пришлось беспомощно терпеть невообразимую боль, а такого никто не заслуживал.