– Предводитель моего Первого ковена Люциан Фаркас согласился лично исполнить это наказание, – мурлыкала между тем Селеста. – Он хочет доказать свою преданность принцессе и мне.

Люциан сжимал и разжимал кулаки. Вот в чем заключалось его наказание. Он никогда бы не вызвался добровольно участвовать в демонстрации ее силы.

– Можешь начинать, а потом мы перейдем к приятной части вечера. Будем праздновать. Всему лагерю будет подана еда и напитки за счет короны.

Из рядов ведьм и колдунов раздались бурные аплодисменты, в то время как стригои и виккане лишь склонили головы. Селеста проигнорировала их и благосклонно приняла аплодисменты. Затем она села, а Криспиан развернул пергамент. Когда он вернулся из Ониксовой крепости и что он там делал? Знала ли об этом Ария? Привел ли он сюда еще кого-нибудь из призрачных ведьмаков?

– Предатели были признаны виновными в заговоре против принцессы. Каждый из них будет наказан двадцатью пятью плетями.

– Нет, – застонала я. Как и без того ослабленное тело Лупы должно это пережить? Я повернулась к Селесте. – Нет.

– Дитя. Возьми себя в руки. Все смотрят на тебя. Ты же не хочешь, чтобы я ужесточила наказание?

Проглотив свой страх, я покачала головой.

– Так я и думала. – Удовлетворенная, королева откинулась назад.

– Однако Люциан Фаркас волен выбрать одного из провинившихся, чтобы тот понес наказание за всех, – продолжил Криспиан с дьявольской ухмылкой на губах. – Плети пропитаны аконитовым настоем, а те, что будут использованы для наказания стригоя, дополнительно покрыты серебряными шипами.

– Всего лишь небольшое дополнительное усиление, – прошептала Селеста и тихонько рассмеялась.

Яд аконита сначала вызывал тошноту и рвоту, затем одышку и остановку сердца при передозировке. Быстрая смерть была бы более милосердной. После семидесяти пяти ударов плетью сочетание с серебром убьет любого стригоя. Я устыдилась охватившего меня облегчения и не смотрела ни на Николая, ни на Селию. Мне было невыносимо видеть их отчаяние. Ведь Люциан выберет тот выход, который предлагала ему жестокость Селесты. Стригои для него ничего не значили. Лупа тоже не имела значения, но она была моей сестрой, а Алексей – моим мучителем. К тому же так ему не придется снова мучить Илию. Его друг и так уже достаточно настрадался. Но даже бессмертное тело Алексея будет бессильно против подобной пытки, тем более что он тоже полностью истощен. Только если он использует все свои силы самоисцеления, у стригоя остается шанс. Но он слишком ослаблен. Когда Алексей в последний раз пил кровь? Я не сомневалась, что Селеста либо не давала ему кровь в течение последней недели, либо в ней уже содержался яд. В памяти всплыли слова Кайлы. Она говорила, что никогда не позволит Николаю или Селесте принимать кровь с кухни ведьм.