В ту ночь наконец-то появляется северное сияние. Когда после ужина эти новости достигают дворца, Дафна, Байр, Клиона, Хеймиш и Леопольд спускаются к озеру Олвин.
Теперь все в их группе знают, кто такой Леопольд на самом деле. Дафна догадывается, что Клиона рассказала Хеймишу при первой же возможности. До тех пор, пока это остается между ними, проблем возникнуть не должно, хотя, как только Дафне начинает так казаться, она резко себя одергивает.
То, что она решила пойти против своей матери в отношении Гидеона и Рида, не означает, что она может избежать убийства Леопольда. В отличие от его братьев, в нем Дафна видит реальную угрозу ее матери и ее власти над Вестерией. В отличие от своих братьев, Леопольд в глазах Дафны не невинен.
Теперь, когда Виоли ушла, ничто не мешает Дафне убить Леопольда этой самой ночью.
Не подозревая о том, какой оборот приняли ее мысли, Леопольд встречает ее пристальный взгляд и слегка улыбается, на что она изо всех сил старается ответить, прежде чем Байр прочищает горло, привлекая ее внимание.
Байр держит урну Киллиана – царственную и сдержанную, каким, как слышала Дафна, был и сам Киллиан, – в то время как Хеймиш и Леопольд кирками пробивают отверстие в толстом льду, покрывающем озеро. Дафна и Клиона ждут на берегу, закутавшись в меха и сжимая в руках кружки с горячим глинтвейном.
Они не разговаривали с сегодняшнего утра, но между ними лежит тяжесть недосказанности. Клиона знает, что Дафна не была до конца честна с Байром, и, должно быть, подозревает, что Дафна не до конца честна и с ней, но девушка на нее не давит. По крайней мере, пока. И Дафна благодарна ей за это.
Скоро Клиона, Байр и все остальные узнают правду о ней и о масштабе заговоров ее матери. Она всегда знала, что они не простят ей этого, но все больше и больше она задается вопросом, сможет ли она простить саму себя.
Дафна опускает взгляд и смотрит на Байра, который держит урну со своим братом. Его руки дрожат так сильно, что она сомневается, что это всего лишь из-за сильного холода. Ее охватывает желание обнять его так крепко, чтобы два их разбитых сердца слились в одно.
– Звезды над головой! – восклицает Леопольд. Дафна прослеживает за его устремленным на небо взглядом, и у нее перехватывает дыхание при виде неоновой зелени, фиалок и бирюзы, проносящихся по усыпанному звездами небу. Пока Дафна наблюдает, разинув рот, цвета колышутся и растекаются по небу, как капли чернил в воде.
Она и раньше видела картины с изображением северного сияния, но не готова к тому, чтобы увидеть это великолепие собственными глазами. Картины не идут ни в какое сравнение, потому что сейчас ей кажется, что она оказалась погружена прямо внутрь произведения искусства. Дафна могла бы веками искать слова, чтобы описать то, что видит, но все равно потерпела бы неудачу. Она понимает, как это зрелище может породить истории, выходящие за рамки реальности; под звездами, огнями и широким фривийским небом все внезапно начинает казаться возможным, даже их сказания и легенды.