– Знаешь, ты смог меня развеселить. Сегодня мои подчиненные не будут танцевать на твоем лице. Возрадуйся же! – Я встал, и выскочка рявкнул:

– Развяжи меня.

Я видел, как ненависть переполняла его. Его взгляд… Так смотрели ведьмы Монс-ден – исподлобья, когда стояли на коленях перед древними за предательство своих предков. За нарушения союза ведьм и ночнорожденных. Однако природные инстинкты Йена дали о себе знать, и он, ощутив страх перед хищником, мгновенно одумался.

– Развяжи, – уже мягче попросил Йен.

– Зачем пачкать руки, когда у меня есть на это обращенные? – Я повернулся к ночнорожденным. Они остановили схватку и приготовились внимать приказу. – Эфилеана воды развязать. Не убивать. Кровь не пить. Даже чуть-чуть, не создавайте мне проблем, – наблюдая за их не самыми довольными лицами, я указал на подчиненную. – Особенно ты, Ари. Не как в прошлый раз.

– Мы можем немного поиграть? – скромно попросила обращенная.

– Поиграть? Какого хрена? – возмутился Йен.

– Только немного, – присев на корточки, я погладил примятые волосы элементалия. – Надеюсь, ты понял, что в Кампусе запрещено распускать ненависть на почве прошлого. В моем доме не будет такого. Но что касаемо игры… Я слышал, что эфилеаны воды неплохо бегают, – я схватил Йена за волосы, он сжал зубы и скривился, сощурив глаза. – Как только развяжут, у тебя есть пара минут, чтобы спрятаться. Как я и сказал: кровопролития не будет, но вот несколько сломанных ребер и выбитый глаз обращенные, скорее всего, тебе все же подарят. – Отпустив его голову и поднявшись, я почувствовал на себе взгляды издалека. Ощутил приближение двух живых эфилеанов.

Пара мужских силуэтов, подходивших к нам, несла человеческие ружья, заряженные кое-чем более действенным, чем обычные пули. Оливер хорошо позаботился о моем эскорте, додумавшись снабдить их игрушками. Если окажу сопротивление – пули с транквилизатором сделают свое дело, и когда в следующий раз я открою глаза, первое, что увижу, – тяжелый кулак Оливера.

Пока подчиненные развязывали ноги и руки Йена, смотрители уже оказались в моей компании, недовольно протягивая мне кандалы.

– Сам наденешь или помочь? – прохрипел один, пока второй держал наготове заряженный ствол – игрушку людей, полученную от Оливера.

– Лишу вас этой радости.

На сегодня прогулка и развлечение закончены. Стальные кандалы, дорога в мою квартиру и ужасно палящее солнце. Чем голоднее ночнорожденный, тем сильнее его опаляет солнце. А голод крови Ленсон не знал границ.

«Гребаное солнце. Гребаная жажда».

* * *

Я вспомнил о черном конверте. Пальцы потянулись к перстню, крепко сидящему на моей руке, пока я наблюдал через окно за беззаботными жителями любимого города. Платиновая петля с красным камнем. Мне хотелось разбить ее, расплавить, избавиться и никогда не вспоминать. Однако потаенное желание так и осталось пустой прихотью, которую я, по неведомым причинам, не воплотил в жизнь.