– Такого больше не повторится!

Легкое движение пальцев, и снова раздался хруст кости вперемешку с криком.

«Еще. Мне нужно больше».

– Сутки. Ровно столько я буду с тобой «играть». Интересно, с чего мы начнем? – Я рассматривал хрупкое тело, аккуратно скользнул рукой по бедрам, затем по узкой талии и, коснувшись предплечья, выбил ее плечо.

Изаль почти успела закричать, но я резко закрыл ей рот.

– Тише-тише, хочешь все усложнить, приведя смотрителей?

«Кричи. Еще».

Изаль проливала слезы на мою руку.

– Красные глаза не уследили за объектом, – в ту же секунду я выдавил провинившийся глаз. Раздался звенящий крик. Изаль верещала, силилась вырваться, пока кровь из глазницы заливала ее лицо.

Ее пронзала боль, меня – наслаждение. И это только начало. Чем сильнее древний поддается животной сущности, тем меньше «человечности» в нем остается. Выдавленный глаз, сломанные кости – чем не норма в качестве наказания? Кто вообще придумал это дурное слово «норма»? Эта грань становилась неощутимой. Да и где она вообще проходила? Моя обращенная, что хочу то и делаю. Захочу – убью.

Я убрал руку с юного лица и принялся облизывать пальцы, пробуя ее кровь, смешанную со слезами.

– Отвратительно. – Я сплюнул на землю.

– Пощади!

– КАЙЛ! – раздался басистый рев, который я принял за голос отца.

Рука начала трястись, а в ушах вновь раздался лязг цепей.

– Не подходи! – схватившись за голову, я крепко закрыл уши в надежде скрыться от ужаса, но все же смог разглядеть своего друга. Оливер подбежал к нам и, подхватив пошатнувшуюся Изаль, аккуратно посадил ее на землю.

– Он здесь! Я слышал звуки цепей подвала. Он снова пришел за мной!

– Его здесь нет, – спокойно ответил Оливер, отстранившись от Изаль.

– Я точно слышал звуки цепей и шепот служанок. Они все эти годы продолжали шептаться обо мне.

– Посмотри на меня, Ленсон.