– Мр-р-ртл?

Я вздрагиваю и опускаю глаза. Небольшое пушистое тельце обвивается вокруг моих лодыжек.

– Чип! – восклицаю я и приседаю на корточки, чтобы позволить маленькому зверьку вскарабкаться вверх по моей руке на плечо. – Чип, ты выжил! Ох, я так рада. – Может, это и глупо пред лицом столь серьезных утрат. Но под огнями мерцания, которые храбро сияют с потолка каверны и заливают своим светом раскинувшиеся внизу руины, я благодарна даже за самое крохотное из благословений.

Сумеречный кот спрыгивает с моего плеча на глыбу кристаллов, торчащую из склона за моей спиной. Усевшись на задние лапы, он склоняет свою безглазую голову набок, изучая в ожидании.

– Чего ты хочешь, дружок? – спрашиваю я и делаю шаг за ним.

Сумеречный кот бросается вперед, вновь вьется вокруг моих лодыжек, затем скачет вверх по склону, размахивая хвостом, словно маня меня за собой. Я оглядываюсь на Фора, все еще погруженного в разговор со своим капитаном. Я жую губу, раздумывая, затем, развернувшись, следую за маленьким Чипом вверх по склону туда, где стоит последний из Урзулхара, бросающий вызов разрушениям. Красный свет в нем погас, и теперь он пульсирует тусклым голубым сиянием, освещая изломанные куски своих повалившихся братьев.

Я вхожу в круг, догоняя сумеречного кота, который пляшет среди битых осколков камня. Неужели опасность, грозившая Подземному Королевству, в самом деле миновала? Не могу не задаваться этим вопросом. Драконица спит, да. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, она проспит еще по меньшей мере несколько тысячелетий. Новая эра трольдов наступит и окончится, прежде чем она проснется. Но она ведь все же проснется. Однажды. И этот мир треснет по своим хлипким швам, если не сделать что-то, чтобы это предотвратить.

Я сжимаю кулаки. Что-то будет сделано. Мы найдем способ передать нашу историю грядущим поколениям. Не в письменном виде, нет, ибо народы фейри не читают. Но в резьбе, в песнях, в историях. Мы найдем способ удостовериться, что дети наших детей, а также последующие будут помнить, что произошло здесь, в колыбели, где они зародились.

И, может быть, боги снабдят их новым способом избавления.

– Чи-и-ип!

Настойчивый вопль вновь возвращает мое внимание к сумеречному коту. Он сидит на темном камне. Не на кристалле, а на каком-то валуне странной формы. Что-то в нем кажется мне знакомым, но лишь подойдя ближе, я узнаю королеву Рох, запертую в ва-джоре, ее толстая каменная шкура местами покрылась сколами, но в остальном все еще цела. При свете Урзулхара я все еще могу различить смутные очертания ее перекошенного от страха лица.