Вдруг тихий скрежет раздался за окошком. Дрожащими пальцами он сжал рукоятку топора и, вынув его, сел. Напрягая слух, пытался понять, показалось или нет. Скрежет повторился, но теперь за дверью. Мирик вздрогнул.

— Эй! — раздался шепот матери. — Чего не спишь?

— Там кто-то есть! — тихо произнес он.

— Не выдумывай! Я всюду обереги разложила, полуночница не пройдет… — зашептала мать, но осеклась, услышав, как заскрипели перекрытия, словно кто-то ходил на крыше.

Скрип стих и тут же раздался из сенцев. Испуганно озираясь, она привстав протянула руку и попыталась разбудить брата. Тот не просыпался. Где-то далеко запел петух. Скоро рассвет. Скрежет усилился. Входная дверь затрещала так, словно её ломают. Мать бросилась к Мирику.

— Мама, кто это? — тараща глаза, вопрошал малыш.

— Это не полуночница, — ответила она, оглядывая родню, что спала мертвенным сном. — Полезай в подпол. Что бы ни случилось, сиди тихо. Если ослушаешься, прокляну. Понял?

Сын бледнея, закивал. Откинув половики, она отворила лаз и буквально впихнула туда ребенка. Мирик затаился, будто зайчонок в поле. Он слышал, как следом за дверью затрещал весь дом. Бревенчатые стены стонали под напором нечистой силы. Его матушка сильная ведьма, на любую нежить всегда управу находила, а нынче испугалась. Неспроста это! Он слышал, она шепчет заклинания, знал, его прячет. Хлопнула о пол, сорванная с петель дверь.

— Кто вы? — донеслось сверху.

— Отдай дитя! — не то прошипел, не то молвил кто-то. — Всех под корень изведем иначе, и сама сгинешь, и родичей погубишь!

— Змеиному племени веры нет! Коли явились, в живых не оставите, — вскричала мать.

— Глупая женщина! — прошипел голос. — Отдай мальчишку!

— До утра сами найдете, так забирайте, а нет, никогда найти не сумеет…те… — слова прервались хрипом.

Мирик всё понял, сердце сжалось, а слезы сами потекли по щекам. Помня слова матери, он сжал зубами кулачок. Ни слова, ни звука, удержаться, исполнить наказ, иначе родная матушка проклянет. Каждый глухой стон, доносившийся сверху, заставлял его сильнее кусать пальцы и обещать отомстить. Он вырастет и вернет долг за каждого, кто погиб сегодня, за каждую загубленную змеями жизнь. Снова пропел петух. Воцарилась тишина. Нужно сидеть тихо, пока солнце не встанет, тогда не найдут.

Когда решился выглянуть из укрытия, долго прислушивался, лишь потом осторожно приподнял дощатую крышку. В нос ударил тошнотворный запах крови. Яркое утреннее солнце, падая через окна, освещало общую могилу, в которую превратился дом когда-то дружной и большой семьи. Всхлипывая и борясь со слезами, выбрался из подполья. Потрогал руку матери. Холодная. Взглянуть в лица покойников страшно. Зажмурился.