— Простите, коли потревожила, — вдруг оробев, проговорила Зоряница. — Не хотела вас беспокоить…

Огнеслава плотнее натянула, скрывавший от любопытных взглядов, плащ. На ее памяти, никто и никогда не мог заставить буйную Зоряницу превратиться в трусливого зайца. Холодок пробежал по спине.

— Разве не должно сообщать хозяину о гостях в доме? — строго спросил Златогост.

— Виновата… — опустила голову еще ниже молодая боярыня и тихо добавила. — Ночь на дворе…

— Вот, вот, — слегка смягчился боярин, — ночь на дворе! Идите отдыхать, а утром потрудитесь представить мне гостя, как подобает.

Зоряница молча поклонилась. За ней еще раз склонились все остальные. Мерное постукивание посоха известило о том, что хозяин дома отправился к себе. Когда где-то наверху закрылась дверь, боярыня, наконец, распрямилась. Ничего не говоря, она взяла сестру под руку и увлекла за собой. Только оказавшись наедине, Огнеслава нашла в себе силы задать терзавший её вопрос:

— Златогост тебя обижает?

— Нет, с чего ты взяла? — суетливо ответила Зоряница.

— Не ври, я по тебе вижу! Ты его боишься!

Сестра отвернулась, будто собираясь с духом, а после произнесла:

— Боюсь! До жути боюсь! — призналась она, сморгнув слезы, и снова поворачиваясь. — Сама не знаю почему. Ничего дурного мне не сделал, а я как гляну на него, так сердце в пятках.

— Да уж, — вздохнула Огнеслава, — говорили, что ты ни в чем отказа не знаешь, будто все хорошо у тебя. Лгали, видно.

— Нет! Так и есть, — кивнула Зоряница. — Если смотреть глазами нашей родни, то я очень удачно вышла замуж. Серебро, золото, меха и парча, любая диковинка, какая душе угодна — всё у меня есть! Если я чего-то хочу, то отказа не знаю. Моя жизнь действительно хороша, даже слишком. Когда мужа не вижу, то даже начинаю думать, что смогу полюбить его. Но стоит нам оказаться в одной горнице, как у меня от ужаса сердце замирает. Ни слова молвить, ни посмотреть на него не могу. Вот так и живу, избегая. Сколько раз со свадьбы встретились, могу по пальцам одной руки посчитать. Обычно его не видно. Сама не знаю, с чего это он сегодня посреди ночи вышел.

Огнеслава опустила глаза. Что здесь скажешь? Только пожалеть сестру можно, но жалость ранит её сильнее.

— Зато у тебя с Аскольдом, я смотрю, ночи счастливые были, — решила сменить тему Зоряница, разглядывая округлый животик сестры. — Вот видишь, права я была, а ты отпиралась ещё! Когда племянника ждать?

— В конце лета, — залилась румянцем Огнеслава.

— Так уже почти половина срока! Как же ты умудрилась оказаться здесь, да ещё и под замком?