Конечно, поверила, это же как с Ванъяном. Мэйлин важна для Ли, наставница она или что-то большее – это я еще в лагере кочевников поняла. Он снова воспользовался мной, чтобы спасти дорогого для него человека. Меня это почти не удивило.
– А как же ребенок? – спросила я Рен. – Как же будущий император?
Тануки пожал плечами и сказал: родит Мэйлин, никуда не денется, уже ведь беременна. А потом Ли заберет ее – и пусть валят на все четыре стороны.
«Он любит ее больше тебя, дорогуша», – пролаял тануки в конце.
Да, кивнула я. Больше.
(снова этим же вечером, после ухода Рен)
Я пыталась заснуть, когда заметила, что в темноте за мной кто-то наблюдает. Тогда я приказала Рен не валять дурака и выходить. Есть у него что-то еще, что он хочет мне сказать? Пусть говорит, я слушаю.
Но на свет вышел вовсе не Рен, а мальчик-кирин. Он был очень бледен, закрывал рукавом нос, смотрел с жалостью и говорил хрипло, сдавленно. Ему явно больше всего на свете хотелось оказаться подальше отсюда.
Он сделал мне предложение:
– Я помогу тебе спасти твою жизнь, дам тебе силу, несчастная девочка, но воспользоваться ею ты сможешь только раз.
Я хмыкнула и поинтересовалась: что взамен? Пока что его дар снимать чужие заклинания не очень-то пригодился. Впрочем, согласна: сама виновата.
Кирин прямо взглянул на меня и сказал, что справедливо будет, если я отдам взамен жизнь дорогого мне человека.
Торговаться с кирином глупо, но я уточнила, как будет действовать эта сила. Что я куплю столь страшной ценой?
Кирин объяснил, а потом спросил:
– Есть у тебя кто-то, чью жизнь ты можешь отдать?
Я подумала о Ли.
Кирин отнял рукав от носа и болезненно улыбнулся.
Рен, теперь я знаю, как убью тебя. Ты, наверное, в курсе, что под землей Дайкоку спят драконы? Я теперь это тоже знаю и уже ничему не удивляюсь. Они защищают империю и спалят к чертовой матери любого, кто на нее покусится.
Они давно спят, а я могу их разбудить. Что останется от маленького тануки, когда проснутся драконы? Подумай об этом, Рен.
Я залью эту записку чернилами, а потом порву на мелкие кусочки.