Вцепившись в его рубашку, словно это было моей опорой на краю водопада, я зарылась лицом в нее, в него, в его знакомый аромат.

– У тебя зубы стучат. Возьми, – он накинул куртку мне на плечи и погладил по щекам, вновь глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно он тоже не мог поверить, что я на земле. Его тени, – более спокойные, чем прежде, – извивались и облизывали воздух.

– Спасибо, – прошептала я, прежде чем отстраниться. И хотя мне просто хотелось раствориться в нем, я должна была проведать Весперу – она прошла через большее испытание, чем я, удерживая нас на краю пропасти.

Пошатываясь, я дошла (больше шатаясь, чем идя) до нее и прислонилась к ее плечу, собираясь с силами. Когда дрожь во мне чуть улеглась, я осмотрела ее грудь и лапы. Передние когти были стерты, но в остальном…

С долгим выдохом я обхватила ее за шею.

– Спасибо тебе. Такая хорошая девочка. Самая лучшая. Спасибо тебе.

Ее взъерошенная, насквозь мокрая, шерсть щекотала мое лицо, и, оглянувшись, я обнаружила, что тоже оставила за собой шлейф воды. В тишине было слышно, как с моих волос капает вода; спереди на рубашке Бастиана тоже осталось мокрое пятно.

Если бы у меня были силы, я бы посмеялась над тем, как все это выглядит. Но я просто валилась с ног от усталости.

Он смотрел на меня так, словно понимал это. Должно быть, я выглядела ужасно, судя по обеспокоенной складке, возникшей между его бровей.

– Ты сможешь вернуться обратно верхом?

– Я могу, но ей нужно отдохнуть. Не могу поверить, что она удерживала нас так долго. Я поведу ее обратно, – я взяла ее за узду и попыталась шагнуть вперед, но мои колени решили, что они больше не твердые, а желеобразные.

Он успел поймать меня, чтобы я не упала на землю.

– Тогда это означает «нет». Пойдем, ты поедешь со мной, а она пойдет с нами, – обхватив меня за талию, он остановился и посмотрел на Весперу, после чего почесал у нее за ушком.

И хотя я промокла насквозь, он прижимал меня к своей груди всю дорогу, пока мы ехали обратно. Он накрыл мои холодные руки своими, приговаривая, что мне нужно обсохнуть и что он сразу же разожжет камин в моих комнатах. Он сказал это так, словно собирался сжечь все в этом огне.

– Тебе действительно не стоит беспокоиться, – мне даже удалось сказать это, не стуча зубами, хотя мои веки продолжали опускаться. Усталость, пронизывающая до костей, сковала каждый дюйм моего тела. Но мы уже выехали из Квинсвуда на солнечный свет, и шатер возвышался не так уж далеко – почти у самого дворца, где я смогу завалиться в постель.

– Кэт, – его рука на моей талии сжалась, когда он заговорил мне прямо на ухо, – ступеньки были целыми и вчера, и позавчера, и всю прошлую неделю. А сегодня внезапно сломались? – Он прижался своей головой к моей; его выдох пощекотал мою щеку. – Только не говори мне, что это случайность.