Фелтон поморщился.

– Конечно. Но никто не пострадал, если ты об этом.

– Да нет… – Марк покачал головой. – Просто спрашиваю себя: почему именно там так много случаев?

– За Пустынной полосой их тоже немало, – сказала Венда.

Они помолчали. Никто не понимал природу пространственных дыр, и даже объединённые силы магистров стихий пока что не могли с ними справиться. Первые дыры исчезали сами по себе, а редких людей, провалившихся с Поверхности, отправляли обратно через портал во Флоре, как это случилось с Алиной много лет назад. Но когда чужаков стало больше, Совет постановил, что это слишком опасно. Любой из них по возвращении мог выдать тайну о существовании иного мира; к тому же портал начал вести себя непредсказуемо. Его снова закрыли и спрятали.

Люди вынуждены были временно остаться во Флориендейле, до тех пор пока не будет найдено решение. В последнее время Фелтон едва справлялся со шквалом вопросов – кто они, как с ними быть, как с ними общаться? Уже два детских дома пришлось переоборудовать в приюты для беженцев. Фелтон не сомневался, что грядут трудные времена.

– Рассвет новой эпохи! – наконец выдохнула Венда.

Солнце взошло: плавно оторвалось от собственного отражения в зеркале Занавеса и поплыло по небу. Ему предстоял долгий путь. И к концу этого пути, когда солнце закатится за Ангорские холмы и Гранитные горы на другом краю земли, у Флориендейла уже будет новая королева.

– Что ж, – Меркурус пружинисто поднялся и потянулся, – пора! Пойду разбужу Эстель.

– Для этого у неё есть гувернантки, – заметила Венда.

– Но они не заменят отца.

И он ускользнул с крыши, оставив королеву и Первого магистра любоваться восходом.

β

β

Белокаменный ансамбль с садами на крышах и синими башенками влюбил в себя Камилу с первого взгляда. Она никогда не собиралась там жить и не претендовала на место в «свите» – скорее наоборот, старалась избегать чрезмерного участия в делах королевы. И всё же ей нравилось наведываться в замок, по поводу и без. Когда Меркурус и Венда были в разъездах, Камила иногда взбиралась по старой лестнице и долго бродила в саду. Она чувствовала себя спокойнее, когда её не расспрашивали об этих прогулках.

Зачастую единственной спутницей Камилы становилась маленькая Эстель, если она не была занята уроками, музыкой или верховой ездой. Камила не знала, о чём разговаривать с девочкой, но та и не просила. Эстель со спокойным любопытством следовала за ней, иногда в открытую, а иногда – прячась за беседками и среди деревьев.

И хотя несколько лет назад Камила твёрдо сказала себе, что не примет титул магистра воздуха, всё же изменила решение, когда об этом попросила Эстель, а не Венда. Движение воздуха, его тонкая песнь волновали сердце Камилы уже давно – может быть, всегда? – и после стольких лет воздержания она больше не хотела сопротивляться зову. Она уступила.