Уже к вечеру следующего дня Реборн принимал у себя лорда Вердана Торелли, сира Родерика Хеллена, сира Раймонда Ханнанбара и сира Кормана Дойля, ответственного за прибытие новобранцев.

– Я жду укрепления охраны вдвое, – говорил король тоном твердым и холодным, – У городских ворот должны стоять патрульные из моей личной стражи, возьмите Берейна – у него зоркий глаз. Проверяйте всех, на кого он укажет. Сир Родерик, к утру на побережье должна стоять цепь, через каждый десяток метров. В море пошлите трех дозорных, так же нужно перекрыть проход через феод лорда Антрантеса, хотя я не думаю, что путь этот будет использован. Армия должна находиться в полном сборе и готова и день и ночь. Нужно так же дать знать корабелам, чтобы пометили корпуса карраков, хотя, нет. Этого не нужно. Забудьте. Лучше проверьте баллисты – это слабое место Аоэстреда, в прошлый раз они его сильно подвели.

На землю Теллостоса слишком резко, слишком неожиданно сваливалась осень. Еще вчера лето жарило, выбивая пот с висков, а сегодня лучи едва согревали, и в обдуваемом ветрами зале стоял нестерпимый холод. Самый неуместный холод, который бы могла придумать природа – вместе с ним столицу посетила угроза. Реборн пытался вглядываться в даль, но было уже слишком темно, чтобы разглядеть будущее. Небо затянули тучи и за сумерками было не видно даже скал. Король вновь облачился в черное, опал блестел на его плече. Сир Родерик так же сменил летние доспехи на более тяжелые – так он меньше мерз. Он вопросительно посмотрел на короля, проталкивая меч дальше по бедру:

– Будет сделано. Намечается что-то важное?

– Да, – сумрачно ответил Реборн, – Мы ждем в гости моего отца.

Глава 39. Под взором богов

Глава 39. Под взором богов

Каменные изваяния молча взирали на собравшихся внизу. Головы их упирались в расписные своды, свет огибал их, словно бурная река скалы. Статуи богов превышали рост любого взрослого мужчины втрое. У распахнутых врат встречал Идущий по небу, протянув одну руку к свету входа, другой провожая в глуб храма. Рядом сжимала в руках лавровый винок та, что отдает, за ней обратила к небу ладони та, что забирает, скапливая в них материнские слезы, глава ее была опущена, лицо скрыто под каменным капюшоном. Отец Огня взирал на свечу у себя в руках, толщиной с колонну и ростом с нее же, воск был смешан с соком огненного плюща, языки пламени тянулись к сводам, озаряя светом серые стены, огромное пятно копоти чернотой пометило камень. Великий Воин поднял вверх широкий меч, на щите его отпечатался символ войны, а, может, символ защиты – меч, разрубающий зеленую звезду. Здесь собрались все, даже Безумный, выкрашенный в черный, затерялся между фигурами остальных богов, лицо его было сбито, вместо двух ликов зияла пустота – в главном храме он был навсегда заключен в темницу. Не хватало только одного бога – седьмого из двенадцати, постамент его хранил пустоту. Кузнец, пекарь и плотник, приходящий с тысячью лиц и тысячью жизней, не имел своей собственной статуи. Он не жил на небе, никто не знал, каков облик Отвеженного. Бог, которого нет.