– Прошу меня простить, – вовсе не извинился лорд, ударив наконечником трости о пол, глухой звук прокатился по залу, – Лесорубы ушли с моих рощ еще месяц назад.

– Почему же? – спросил Реборн, беспечность его начала таять в тот момент, когда он увидел ту самую недовольную физиономию, выражение которой обещал себе подправить еще с полгода назад.

– Цены на дубовую древесину упали. Теперь она почти ничего не стоит, вышла из моды! – проворчал лорд Лонгривер утаив, что и сам поменял в своем гнездышке всю дубовую мебель на лиственную.

Реборн поежился на троне. Признаться, в тот вечер дубовый стол их и вправду подвел, он едва успел перевернуться в воздухе, увлекая за собой Исбэль, чтобы она приземлилась на него и не поломала свои птичьи косточки. Прошло уже несколько месяцев, а у него, бывало, до сих пор побаливала поясница.

– Вы прибыли сюда, чтобы разорвать договор аренды, – спокойно ответил Реборн, и Исбэль сразу поняла, что тот скрывает ярость под холодным взглядом. Уверена она так же была, что Торас Бернхолд этого не заметил, он всегда был ворчлив и требователен и зачастую не видел простых вещей, которых следовало бы опасаться, – Видимо вы за своим стремлением к прибыли упустили, что это не просто договор. Это прежде всего обещания короне, и, насколько мне не изменяет память, даже клятвы с вашей стороны, – Торас, кажется, припоминал нечто такое, но слова признательности были сказаны благодаря хорошему настроению, а посему благополучно забыты на следующий день. В отличие от короля – тот помнил все, – Как же мне относиться к тому, кто забывает данные клятвы и договоренности, как только переменится ветер? Земля останется за короной. Осень близко – первые семена будут засеяны уже через четырнадцать лун, – отрезал Реборн и тут до лорда Бернхолда дошло, что тот, кажется, недоволен, – Это ваш старший сын?

– Да, Ваше Величество, – с недоумением ответил почти старик, в одно мгновение преувеличив свою немощь: от подозрений своих он сгорбился сильнее, и на этот раз изможденно оперся на трость, а не гневно звякнул ей.

– Карл, – обратился к отпрыску король, заметив, что юноша пришел с полуторным мечом на бедре и держался за него, как за любимую женщину. – Хорошо ли держишь меч, сидишь на коне?

– Совсем плохо, Ваше Величество, – поспешил ответить за отпрыска отец, – Просто отвратительно. Однажды у него отвалился клинок, он пришел домой с одной рукоятью!

– Потому что мой клинок торчал в кабане, которого я завалил в одиночку! – выпалил возмущенно Карл, решительно сделав шаг вперед. В глазах его Реборн угадал знакомый блеск, который пришелся бы по душе Великому Воину.