Устя рыдала безудержно, потом Адам пришел, за руку ее взял.

— Государыня, что случилось?

Ответа он от Бориса дождался.

— Я в палате был, ко мне боярыня Пронская вошла. Говорить начала, а тут Устя на нее и кинулась.

— Государыня, живот не болит? Не тянет?

Если что Устинью и могло остановить, так только этот вопрос. Женщина слезы вытерла, дышать глубоко принялась, вдох, второй…

— Не знаю… Боренька⁈

Когда б все заново случилось, Устинья бы так же поступила. И ведьму не одолеть без нее было, и за мужа она кого угодно порвала бы, а… ребенок что⁈ Что с малышом ее⁈

И такой жутью ледяной пробрало по позвоночнику…

— Дай-ка я тебя осмотрю, государыня.

Устя в Бориса так вцепилась, всем ясно стало: мужа она от себя не отпустит. Адам только хмыкнул, Борису бровями показал, что все в порядке, он женщину и так осмотрит. А что делать?

Беременность!

У баб и так-то мозга мало, а в это время и последние мозги куда-то деваются. Так чудят… что там боярыня Степанида! Адам и не такое видывал, насмотрелся! А уж как родят, там и молоко в голову ударяет, что ли? Мужчинам бедным только выть остается, что тем волкам!

ДурЯт бабы, еще как дурЯт, и ничего ты с ними не сделаешь. Терпеть надобно.

— А вот мы сейчас сюда перейдем, на лавку, — заворковал Адам, помогая Борису поудобнее перехватить жену. — Вот, ляжем, ножки вытянем, дадим мне животик ощупать… хороший у нас животик, мягкий…

Устя и не сомневалась в том.

Она молодая, здоровая, да и сила у нее немалая, выносит она ребеночка и рОдит легко. Чтобы волхва плод скинула, тот мертвым быть должен. Или уж вовсе беда какая случиться должна, чтобы у волхвы и на себя-то жизненных сил не хватило.

Да и что она такого делала, когда призадуматься? В возке она легко ехала. Ведьма ей урон нанести не успела сильный, все на себя бабушка приняла. Вот потом….

Верхом она скакала, а и то — уметь надобно! Дурак и на ровном месте себе бед накличет[26].

Бегом бежала?