— Мы тут все сами не свои. — Чо устало откинулась назад, ложась на пол.

— Но я должен с этим справляться, — возразил он. — Столько лет я учился сохранять внутренний покой, несмотря ни на что…

— Если Норико права и дело в Ёми, то нет ничего удивительного в том, что живым не даётся покой. — Она прикрыла глаза и вдохнула аромат напитка. Пахло действительно приятно, не зря он решил добавить шису. До этого они использовали его только для еды.

— Я всё реже стал бывать здесь.

— Сейчас?

— Да.

— Может, и к лучшему тогда уплыть отсюда, вернуть покой своей ками.

— Может. — Зашелестела одежда, и он опустился рядом, улёгся на бок, подперев голову рукой. — И что ты решишь?

— Если честно, мне совсем всё равно, — призналась она. — Я желаю Шинджу только лучшего, но сейчас чувствую себя совершенно бесполезной. Да, дворцовая охрана нужна. Да, каждый день на службе мне приходится усмирять совсем умалишённых. А толку? Их словно только больше становится.

— Каждая спасённая жизнь — это целая спасённая жизнь, — возразил Ёширо.

— Надолго ли? — Она повернулась к нему лицом и тоже уложила голову на ладонь. — Прошлой ночью я видела, как мальчик лет пяти, не больше, убил собственную мать. Мы опоздали на какой-то миг, я вбежала в минка, когда он уже вспорол ей живот старым ножом. В каких муках она умирала, Ёширо… Даже представить не могу, больнее было от такой раны или от осознания, что это сделал собственный сын, совсем ещё ребёнок.

— Мир не должен быть таким…

— Но он такой. Сейчас — такой. И как бы мы ни старались, сдерживать напирающее зло становится только сложнее. Ещё и Хотэку-сама отправили в Западную область… Будто здесь своих бед недостаточно.

— А Норико что?

— Я её уже несколько дней точно не видела. Но в последнюю нашу встречу у неё не было утешительных новостей. Да вообще никаких не было.

Ёширо задумался, повисло молчание. Ветер снаружи выл надрывно и жутко тоскливо. В такие вечера хотелось только греться друг о друга и пить чай. Такой и был план, да только опять всё пошло не как надо.

— Тебе не кажется, — прервал молчание он, — что это… неправильно? Будто если уплыть — всех предашь?

— Может быть. Но разве не император тебя отправляет?

— Но это была моя мысль. Я её озвучил — ему оставалось только принять.

— Прости, Ёширо, но, кажется, ты сильно переоцениваешь своё влияние на Первейшего. Особенно сейчас.