Я упомянула Фернвальда всего раз. Папа поморщился, поджал губы. Осеклась, отвела взгляд – и снова увидела бесстрастное лицо Лилии напротив. Ее молчание давило. Я понимала, что должна поговорить с сестрой, извиниться за нас с Диего, за украденные письма Ричарда, за много чего еще. Но, видят боги, это будет очень непросто.

Лилия вдруг отставила тарелку, кратко поблагодарила за ужин. Взяла за руку Вэйну и увела ее из зала. Я удивленно посмотрела на маму. Она хотела что-то сказать, но не успела, папа перебил ее:

– Я покажу вам псарню, – обратился он к Диего. – Месяц назад я привез из Краевых островов лопоухого щенка редкой породы. Удивительное создание, ушастое, пучеглазое. Смешное, но на удивление умное.

– Буду рад. Когда-то я мечтал держать собак.

– Пожалуй, и мы подышим свежим воздухом, Энрике, – сказала мама.

Как только мы вышли, папа похлопал Диего по плечу, увлекая в сторону псарни.

Я осталась с мамой один на один, и осознание этого заставило меня зябко поежиться. Я нервничала: уже и не вспомнить, когда мы общались с глазу на глаз.

– Прогуляемся по парку?

В памяти вспыхнула картина: пробивающееся сквозь густые кроны солнце превращает дорожку парка в причудливую мозаику, золотит утоптанную траву. Мамина рука холодная. Я молчу, смотрю под ноги, а мама говорит. Говорит долго, ее голос словно течет по знойному воздуху, вливается мне в уши, но я не разбираю слов. Затем она сжимает мою руку сильно-сильно, пальцы отзываются острой болью. Я вырываюсь, бегу вперед по дорожке. Она зовет, но я не оборачиваюсь.

Внезапное воспоминание погасло, оставив горький осадок и массу вопросов. О чем шел разговор, куда я бежала? Словно кто-то снова дал мне стирающую память настойку.

Солнечная мозаика и холодная рука.

Вопрос о том дне чуть не вырвался, но я вовремя прикусила язык: не так должен начинаться разговор после долгой разлуки.

Молчание затягивалось.

Мама, наверное, тоже не знала, как начать разговор. Наконец она глубоко вздохнула и сказала:

– Спасибо за подарки. Они чудесные.

– Не за что…

Перед отъездом мы с Диего накупили горных сушеных трав и крепких чаев, тканей, сладостей, оздоровительных микстур. Вручили все это перед обедом.

– Рада, что тебе понравились подарки.

Снова повисло неловкое молчание.

Затем мама задала вопрос, к которому я совершенно не была готова: