Прудик порядком зарос и подрастерял былой лоск, но Диего долго смотрел на воду; рыбки поднимались к поверхности, глотали воздух, и их чешуя переливалась на солнце.

Дерево, поднявшее над землей свои корни, служило своеобразным рубежом. Дальше начинался другой мир – дикий, необузданный. Заросший крапивой и высокой травой, в которую ляжешь – утонешь, с едва протоптанными тропинками, терновыми кустами, крыжовником, яблонями с кислыми маленькими плодами. В детстве мы с Лилией не раз помогали няне собирать их: из дичек получался отличный соус для мяса.

Я повела Диего дальше, за пределы ухоженного парка. Туда, где по воздуху тек густой, медово-горький травяной аромат. Я закрыла глаза, вдыхая полной грудью.

Раньше в этих местах располагались домики прислуги. Но потом людей переселили в замок, дома опустели, обветшали. Сады и огороды поросли дикой травой, но кое-что осталось: яблони, груши, кусты малины.

Нянюшка Илая рассказывала, что когда-то давно из-за частых дождей Алерт прозвали обителью слез. Якобы богиня – покровительница нашей земли много плачет, оттого что не может согреться. Поэтому здесь даже летом прохладная погода и сырость. Жаркие дни выпадают нечасто – тогда богиня отправляется в гости к соседям, и у тех идут дожди, а у нас сохнут посевы.

Мои ноги быстро промокли от пропитавшей землю сырости. Вскоре поросшие крапивой огороды кончились, и мы вошли в лес. Высокие кроны затянули небо, запахло хвоей. Дышать стало легче. Где-то здесь я нашла поваленное дерево, когда сбежала из комнаты посреди ночи…

Мы с Диего замедлили шаг.

– У тебя действительно все в порядке? – спросил он.

Я кивнула.

– Правда, самое сложное еще впереди. Надо поговорить с Лилией, – и повторила то, что сказала маме. – Она меня, наверное, ненавидит.

– Не думаю. Ты разве не заметила, как она смотрела на тебя за обедом?

– Что? – Я удивленно вскинула голову. – По-моему, она глаз от тарелки не поднимала.

– Иногда поднимала. На тебя. И знаешь, взгляд у нее был такой… Так на ненавистного человека не смотрят.

Я не стала уточнять, что он имел в виду. На языке крутилось: «А зачем ты на нее смотрел?», но мне хватило сил промолчать. Вместо этого я попросила Диего нагнуться и крепко его поцеловала. Сразу смутилась и пробормотала:

– Мама сказала, что Лилия учит Вэйну играть на фортепиано. Их урок еще не закончился. Пойду, послушаю. Хочешь со мной?

– В следующий раз. Я лучше отдохну в комнате.

Под ногой хрустнула сухая ветка. Лягушка, совсем крошечная, испугавшись, бросилась мне на юбку, да так и повисла. Диего засмеялся, аккуратно отцепил ее и положил мне на ладонь. Появилось чувство дежавю, закололо, словно призывая меня вспомнить кое-что очень важное.