Земля, на которой я родилась, встретила меня птичьим криком. Он был тревожным – вырвал из полудремы, заставил вздрогнуть. Я обнаружила, что лежу, сжавшись на узком сиденье кареты, головой устроившись на коленях Диего. Он перебирал мои волосы, легко массировал макушку. Шея и спина затекли, я с трудом привела себя в вертикальное положение, отодвинула шторку, но увидела лишь тянущиеся к окну ветки.

Диего выглядел измотанным.

– Ты поспал? Хотя бы чуть-чуть?

Он покачал головой.

– А стоило бы.

Вспомнилось вдруг, как я волновалась по дороге в столицу, как думала сбежать и начать жизнь заново где-нибудь далеко от дома. Какой я была наивной тогда и какой взрослой казалась себе сейчас, хотя прошло чуть меньше года.

Мурашки пробегали по спине при мысли, что я скоро увижу родителей. Я попробую удержать себя в руках и не броситься им на шею, не расплакаться, благодаря всех богов за нашу встречу. Жаль, они не узнают, как сильно я скучала по ним в проклятых землях.

Я подписала бумаги о неразглашении, и теперь если хоть словом обмолвлюсь, последствия будут не из приятных. Поэтому придется врать и молча смотреть на то, как стремительно разрастается пропасть между мной и родителями.

Что чувствовали мама, папа и сестры, получая письма, написанные рукой Фернвальда, не моей? О чем думали, узнав, что их дочь сбежала за границу? И не одна, а с женихом собственной сестры… Чем же она там занималась, раз вернулась обратно исхудавшая, с огрубевшими руками и обрезанными волосами? Не зная правды, легко сделать выводы. Родители наверняка их уже сделали, поэтому не будет ни радости, ни объятий.

– Не переживай, – Диего поцеловал меня в щеку и внезапно пересадил к себе на колени. – Я скажу, что увез тебя чуть ли не силой. Попрошу у герцога Алерта твоей руки. Извинюсь перед Лилией.

– Ей будет больно.

– Твоя сестра еще встретит своего человека, – помолчав немного, он добавил: – Что бы ни случилось, я на твоей стороне. В конце концов, можно быстро повидаться и уехать.

За окном мелькали знакомые пейзажи. Посадки, высокая трава, зеленые деревья. Земля, на которой я выросла, была небогатой. Если бы не прабабушки и прадедушки, владевшие таким же, как у Лилии, даром, наша земля была бы мерзлой, не умела бы проращивать зерна.

Я вспоминала зимы, рассыпчатый снег, не тающий до второго месяца весны. В детстве я играла в снежки с дворовыми ребятишками, строила крепости, рисовала палочками картинки…

– Мы много раз ездили по этой дороге, когда я была маленькой, – начала я рассказывать, так как молчание давило. – Раньше в этих краях у нас была летняя дача. Потом брат уехал, родилась Вэйна; она часто болела, поэтому родители не рисковали надолго покидать дом. Дача постепенно опустела, стала ненужной. Тем более что у нас рядом с замком красивый сад, который плавно переходит в парк. А со стороны псарни к саду примыкает крытая оранжерея; там Лилия выращивает редкие южные цветы и лекарственные травы…