Обезопасив себя таким, прямо скажем, не слишком надежным образом, я лег и попытался уснуть. Как ни странно, мне это удалось почти сразу – должно быть, сказался стресс. Или подсознательная надежда на то, что, когда я проснусь, окажется, что и визит следователя, и статья в газете – просто ночной кошмар, и ничего больше.

Сон был вязким и не особо приятным, но достаточно глубоким. Его волны плавно опустили меня в бездны, по сравнению с которыми Марианский желоб казался детским бассейном, и окутывали так мягко и уютно, что я был не прочь проваляться там если не вечность, то хотя бы часов десять.

Тем ужаснее было мое пробуждение. Я проснулся разом, буквально в одну секунду, как если бы прямо над ухом раздался громкий хлопок.

Но в комнате было тихо.

Сначала.

Стараясь унять непонятно отчего бешено бьющееся сердце, я в волнении прислушивался и через полминуты с удивлением осознал, что все вокруг какое-то ненастоящее, звонкое, отдающееся мутным эхом. Даже пыль, мерещилось мне, издает раздражающий жужжащий звук. Словно пока я спал, пылинки, пляшущие в предрассветном сером свечении, обратились в рой миниатюрных пчел.

И вдруг в мерный и зловещий рой вмешались шаги. Тихие, осторожные, но уверенные. Кто-то шел по коридору.

Я откинул одеяло, встал и как мог быстро оделся. К тому моменту, как я натягивал свитер, кто-то уже яростно тряс ручку двери с другой стороны. Хрустнул хлипкий замок. Кушетка, которую я поставил в качестве защиты, тревожно задребезжала.

Кто бы ни явился по мою душу, наши силы были неравными. Если мне и можно приписать какие-нибудь занятия спортом за последние годы, то только перетаскивание книг с места на место. Так себе подготовка для драки, особенно учитывая наличие раны. Поэтому я открыл окно – оно предательски скрипнуло, – залез на подоконник, примерился к небольшой высоте и спрыгнул, или, точнее, сполз. Но даже такой неловкий спуск вызвал дикую боль во всем теле.

Я замер под окном, согнувшись в три погибели и не в силах пошевелиться. Из комнаты донесся треск, затем скрежет и грохот – кто-то ворвался в комнату. Я понимал, каким жалким и безрезультатным будет мое бегство, но все равно прижался к стене и стал двигаться вправо. Почему-то Богдан не сразу выглянул в распахнутое окно – наверное, думал, что я преспокойно дожидаюсь его в кровати. Мне почти удалось добраться до угла, но в последний момент он меня увидел.

Сдаваться без боя я не собирался. За углом обнаружился островок чахлой рощицы. Я протиснулся между деревьев и увидел в удачно просочившемся сером предутреннем свете давешнего свиристеля. Он сидел рядом с небольшим булыжником и многозначительно вертел хохлатой головой туда-сюда. Я наклонился, с трудом обхватил и поднял камень, почти сросшийся с землей. Из-под него тут же поползли насекомые.