Кристофер вдруг подумал, что с ним стало бы, не отправься он в Академию. Знали ли Зандра и Олдред, кто он на самом деле, или нет?

Открыв глаза, он заставил себя посмотреть на Марту. Она извивалась, стучала связанными руками по полу, обливаясь слезами. Наконец ей каким-то чудом удалось выплюнуть изо рта кляп и она что есть мочи прокричала:

– Нет! Кристофер, сопротивляйся! Мы что-нибудь придумаем! Только не сдавайся! Не сдавайся!

Мейтланд не обращал на ее крики никакого внимания, продолжая сосредоточенно что-то шептать.

Кристоферу вдруг показалось, что трон становится горячим, он вздохнул, не зная, сколько времени еще у него осталось. Облизнув пересохшие губы, Кристофер в последний раз посмотрел на Марту:

– Спасибо, что была моим другом. Пожалуйста, выберись отсюда живой.

Огонь вспыхнул внезапно.

Горячо.

Сначала появился жар – обжигающий, раздирающий кожу. Пламя охватило Кристофера с головы до пят, и создалось ощущение, что в его тело впиваются тысячи игл. Боль была настолько сильной и внезапной, что он даже не успел ничего осознать.

Пламя облизывало шею, сжигало волосы. Но Кристофер почему-то не терял сознание, не умирал…

– Недостойный, – прохрипел кто-то на ухо. – Тебя сожрет тот же огонь, что дал жизнь твоей семье.

В пылающей груди застыл крик. Огонь усиливался, но, несмотря на это, переставал жечь. Боль постепенно отступала.

– Заслуживаешь ли ты шанс?

Кристофер открыл глаза – тело все еще горело, но на нем не было никаких следов ожогов.

Жар проникал все глубже – в кровь, тек по венам, но не причинял вреда.

– Докажи, докажи-и-и, что достоен…

Что-то лопнуло внутри, разлетелось тысячами осколков. Гнев. Горе. Боль. Все это смешалось, превратившись в одну черную кляксу, которая стремительно растекалась по нему вместе с огнем. В ушах стоял звон, как будто цепи, сковавшие его, упали к ногам. Но это было не так. В груди что-то зашевелилось, что-то ледяное, чего раньше не было.

Пламя по-прежнему бушевало, но теперь оно не горело, чтобы сжечь, – оно обнимало, ластилось к нему, как к хозяину.

Кристофер посмотрел на свои руки. Цепи вибрировали, извивались, ползали по нему, подобно огненным змеям. И он вдруг понял, что они подчиняются ему.

Пламя больше не пожирало – оно его слушалось.