– Катя… – проговорил он на ходу. – Ты мне веришь?

– Да, – запыхавшись, еле ответила жена.

– Тогда вот что… Нам от них не уйти…

– Беги один! – самоотверженно предложила она. – Не застрелят же они беременную женщину!

Макс нервно усмехнулся:

– Уже не знаю. Один я не пойду в любом случае – кто я буду после этого? Нам придется затаиться и пропустить их мимо… Просто слушайся меня и молчи… Молчи во что бы то ни стало, – он уже искал взглядом подходящее убежище – и сразу заметил канавку за сломанным под углом еловым стволом. – Лезь туда на карачках! Живо!

С похвальной быстротой Катя на четвереньках протиснулась в треугольные «воротца», а Макс, успев кинуть на них побуревшую мертвую хвойную ветвь, махнул через верх и закрыл жену собой, горячо шепча ей в ухо:

– Хорошо, что на мне камуфляж, – могут и не заметить… Если не выйдут прямо на нас – пройдут мимо с двух сторон… Закрой глаза, чтоб не впасть в панику… Только не крикни… Христом-Богом прошу…

Валежник хрустел под тяжелым шагом идущих уже совсем рядом – сбоку и позади. Вот кто-то запнулся о корягу, глухо вырвалось из-под маски черное слово, но шаги, приближаясь, не ускорялись: двигавшиеся цепью преследователи пока не замечали затаивших дыхание беглецов. Макс крепче сжал хрупкое Катино запястье, чувствуя, как напряжено ее беззащитное, раздавшееся тело. Он осторожно глянул сквозь красноватые хвоинки: темные резиновые ноги трижды переступили в полутора метрах от его глаз и исчезли; тот, кто обходил сзади, уже вырвался вперед, оставляя их укрытие за собой, а остальные и вовсе прошли вдалеке. Когда шум начал стихать, Макс выдохнул и прислушался: за этими четверыми никто не шел. Он поднял ослабевшую от схлынувшего страха Катю:

– Быстро к люку. И ступай как можно тише.

Она кивнула, не в силах говорить, и протянула трясущуюся руку.

– Вроде, они вбок забирают… – ободряюще шепнул Макс на ходу. – Не должны, как будто, к бункеру выйти…

Первым они встретили блаженствовавшего на березовом пне посреди небольшой полянки Станислава: сняв очки, он подставил странно голое без них лицо косым вечерним лучам.

– Здесь патруль, – бросил, поравнявшись с ним, старый прапор. – Они нас видели, мы их немного в сторону направили, но… Много народу наверху, не знаешь?

Педагог вскочил:

– Митя не выходил – бережется еще, Татьяна с девочкой недавно спустились, Соломоныч с Ольгой тоже полезли еврейский бигус к ужину стряпать… Так что… Только Маша с Борисом где-то шля… гуляют.

– Спустим сначала Катю, – приказал, трогаясь, Максим. – Потом пошукаем их… Давай, ускоряйся!