Королева испуганно зажмурилась, не в силах понять происходящее. Она отчетливо услышала хруст ребер. Она поняла: с этим звуком уходит навсегда, ломается и гибнет последняя, пусть и фальшивая, надежда на спасение маленькой охранницы. Но спорить с Кортэ еще опаснее, чем звать лишенного рассудка Оллэ, когда тот вдохновенно исполняет в бою танец смерти – и не способен остановиться.

– Мастер, прости нас, мы не ведаем, что творим, – жалобно шепнула королева, уже не зная, кого и о чем следует просить.

Адела туже перетянула рану служителя. Ткань повязки хрустнула, и Лало зашипел, пробурчал нечто невнятно-одобрительное об успехе лечения. Изабелла на миг отвлеклась, позволяя себе смотреть на выжившего и радоваться тому, что на черном поле войны угасли не все свечи людских душ. Незадачливый колдун поклонился и покинул шатер, опираясь на руки и не особенно смущаясь из-за того, что вынужден ползать и мычать в присутствии правительницы Эндэры.

Когда королева обернулась к Кортэ, когда нехотя заставила себя снова смотреть на нелюдя, сломавшего ребра своей уже мертвой жене… Аше лежала, плотно укутанная руками нэрриха, почти незаметная в ворохе косичек. Сам Кортэ тоже лежал, навалившись и прижимая маленькое тело, по-прежнему плотно залепляя ладонью рану на спине маари и второй рукой то безжалостно толкая грудину к самому позвоночнику, то поддевая под ребра и норовя оттянуть, заглядывая в глаза и плотно прижимаясь лицом то ли к щеке, то ли к подбородку маари, внятно и не разобрать. Зрелище было отвратительным, нэрриха словно издевался над несчастной, сойдя с ума. Королева очень хотела отвернуться и не смотреть, но не могла.

– Адела! Прикажи найти Оллэ и доставить сюда, – велела она, подставила ладонь и получила кубок с травяным настоем. – Немедленно. Чего бы это ни стоило. Что замерла? Быстро.

– Сын шторма уже идет, я видела, когда помогала Лало покинуть шатер, – пояснила южанка, вытирая со лба королевы испарину и мягко, но настойчиво усаживая Изабеллу, подсовывая под спину подушки и устраивая ноги на скамеечке. – Вот так. Вам нельзя волноваться, мне весьма далеко до уровня знаний и тем более опыта брата во врачевании. Он, если вы не знаете, написал десять книг, это безупречные трактаты лекарства, я же всего лишь прочла их и переписала, как было велено, на наречиях Алькема и Эндэры, не более того… Учтите это, умоляю. Пожалейте себя и ребенка.

Королева неопределенно фыркнула, но промолчала. Сделав усилие, она заставила себя не смотреть на Кортэ.

В тумане за откинутым пологом шатра дрожало тусклое предутрие. Оллэ брел по колено в траве, и был он страшен не менее, чем обожженный сын тумана, невесть откуда и как явившийся.