— Жива, — с явной неохотой ответил Диего.

— Вы же знаете, Дон Родригес потребует от меня отчет. Что я ему скажу? Позвольте хотя бы взглянуть на показания.

Расчет был безошибочен. Презирающий формальности столь же неистово как еретиков, глава паноптикума с завидным постоянством нарушал положенный регламент.

Инквизитор потер подбородок. Портить отношения с Мастером, который мог инициировать смену генерального инквизитора через свои связи, не входило в его планы. Переглянувшись с секретарем, он приблизился к Торе, и похлопал его по плечу.

— Вот таких людей я называю верными своему делу Братьями! Амиго, я провожу тебя к ней.

И архиагент не посмел отказать безжалостному палачу.

— Горжусь, что мне выпала честь служить рядом с вами, — выдал Торе дежурную слащаво-льстящую фразу, призванную успокоить Диего.

Ни к чему портить с ним отношения, когда дело не завершено.

Путь в камеры, предназначавшиеся наиболее ценным узникам, расположенным на том же этаже, был недолгим. Упрекнуть в этом Диего было нельзя: Аэрин действительно нуждалась в особом отношении. Стоило показаться массивной фигуре, как перед ней, точно оживая, открывались двери и отпирались решетки.

— А вот и ее камера.

Страж отпер замок и вручил Торе фонарь: внутри уже было темно.

— Не забудь поделиться сведениями, — напомнил Деиго. — Оставляю тебя одного, — разрешил инквизитор, и переваливаясь, направился по своим делам.

Вновь скрипнул механизм, заперший клирика и ведьму.

Руководствуясь обширным опытом, Торе с первых секунд определил хронологию произошедшего в мерзких застенках. Склонившись над сжавшейся в комок заплаканной девушкой, он тяжело вздохнул.

— Придет время, и он ответит за все.

Аэрин не ответила.

— Я могу остановить все это.

— Как? — Прошелестел ее тихий голос.

Торе собрался с мыслями.

— Есть два варианта. Не один из них тебе не понравится. В первом случае ты можешь согласиться со всеми обвинениями, и тебя задушат гарротой, а затем сожгут твое тело.