— Видела я эту невесту, — Инесса презрительно поджала губы с размазанной помадой. — Мышь облезлая из Задрищинска.
— Что пообещал тебе Георгий?! — я надавил, подпустил гада ближе, позволяя мелькнуть в глазах.
— Что избавит от нее! От них обеих!
Теперь понятнее, но все равно бредово, а Соколовой будто кто-то язык развязал, она говорила и никак не могла заткнуться, дерьмо лилось из ее рта, как из прорванной канализации.
— Шелестова ведь твоя первая бы кинулась Славу утешать, она ведь такая сердобольная, гребаная самаритянка просто. Крыса общипанная, самоуверенная, наглая тварь. Вечно под ногами путается, вечно все портит. Ты в курсе, что Сухарь для нее место в отделе держит? Мое, блядь, место!
О, все яснее и яснее. Не ожидал, что Соколова настолько хочет в оперативники. Но это же додуматься надо? Самолюбивая крыса оказалась, самоуверенная. Чем больше я слушал, тем больше хренел.
Она стольких убила: детей, девушек, а ей все равно.
— Где Георгий? Как ты с ним связывалась?! — перебил я дрянь, гад был настолько близко, что я чувствовал его дыхание за спиной. Желание выдрать дебилке ноги заставляло скрипеть зубами.
— А ты угадай, — оскалилась сука.
Я схватил Соколову за волосы, намотал на кулак, приближая ее лицо к себе, гад впился в тварь клыками, высасывая силы.
— Если с ней что-то случится, я тебя убью. Сначала сниму кожу по кусочкам, а потом убью, — прошипел я и ринулся к двери, вытаскивая на ходу телефон, набирая номер «Калифорнии», потом Мары, потом Кита.
Везде длинные гудки…
— Дожми ее, — бросил через плечо Стомату.
— Да, — панк наконец-то взял трубку.
— Мара не с тобой? — выпалил скороговоркой, влетая в кабинет.
— Нет.
— Бля!
— Волков, что…
Я сбросил вызов, жахнул кулаком в стену.