Тишина на этот раз длилась долго. По прохладе с улицы Альен понял, что уже вечер. Он перевёл взгляд на щель между занавесками и увидел красный закат — совершенно красный, угрюмый, будто среди снегов.

Как хорошо сейчас было бы в море — в его громадной темноте, похожей на вечно недосказанную фразу. Или в лесу, который говорит с любым путником хрустом веточек под ногами, в котором соки земли бесчисленными веками поднимаются по древесным корням. Или в горах… Хотя Альен не полюбил горы, даже побывав там с Бадвагуром. В их величии было что-то подавляющее — точно в храме.

Однако и там было бы лучше, чем здесь, рядом с этими двумя.

Владыка Минши переплёл смуглые пальцы над столиком.

— Раскрой врата своего разума и впусти туда лунные лучи покоя, — грустно сказал он. — В нашей стране говорят так, провожая на смерть… Прости меня, Альен Тоури. Я не могу рисковать. Ты понравился мне, но прежде всего я должен думать о безопасности королевства. По тем же причинам армия Минши не ввязалась в схватку между Альсунгом и Дорелией, что идёт сейчас… Королевство должно выжить, ибо таков порядок вещей. Оно должно быть свободно от любых угроз, будь то бунты рабов, чужие войны или тёмная магия, — король помолчал, словно собираясь с силами. — Ты и гном будете обезглавлены на рассвете в порту Гюлеи. Такова моя воля.

Сен-Ти-Йи громко выдохнула, не скрывая злого торжества.

Альен опустил голову. Все мысли и просчёты как-то разом выветрились… Главное — скрыть разочарование. Он был разочарован в короле, как в вождях агхов или в Море Тоури. Или в Старых горах, чья красота оказалась гнетущей.

Наверное, в тауриллиан нельзя так разочароваться.

— Я уважаю Ваш выбор, Ваше величество. Есть ли у меня право на последнюю просьбу?

— Это зависит от просьбы.

— Я хотел бы поговорить с Сен-Ти-Йи наедине.

* * *

По крайней мере раз семь Ривэну казалось, что он заблудился. Порт Гюлеи был застроен бестолково, как лабиринт; и Энтор, и Хаэдран показались ему теперь образцами упорядоченности. Необъятный базар перетекал в череду грязных переулочков и тупиков, а потом продолжался в самом порту: крикливые миншийцы раскладывали товар прямо у сходен. Ривэн не знал, разрешено ли здесь это — видимо, запрещать уже отчаялись… Глаза и уши отчаянно уставали от непрерывной говорильни на разных языках. Каждый прямой угол или знакомое, логичное сочетание цветов были недолгим отдыхом.

Однако миншийцы прекрасно ориентировались в мешанине из пёстрых тканей, посуды, специй и ящиков с фруктами. Трижды за то время, что Ривэн провёл в порту, прибыли дорелийские и феорнские корабли, гружённые воском, зерном и мёдом. Значит, Дорелия торгует с Минши по-прежнему — может, лорд Заэру заключил союзнический договор, о котором давно мечтал… Тупая тоска охватила Ривэна при звуках родного языка, но беседовать с матросами не было времени.