— Видишь, я могу пользоваться своей магией. В чём же последний выбор? — он покачал головой. — Смерть не грозит ни мне, ни Бадвагуру. Мы сумеем разыскать Ривэна и добраться до моря. Боуги обещал мне помощь. Ты опоздала.

— Нет, Альен, — мягко и как будто с сочувствием прошептала рабыня. — Ты пользуешься своей магией, пока я позволяю.

И она без каких-либо усилий потушила свечи; комната опять погрузилась в полумрак. Альен не заметил смещений в магическом поле, и даже его зеркальце не успело отреагировать.

— Совсем не устрашающе, — он со всей возможной скоростью (а мог он, без ложной скромности, не так уж мало) мысленно сплёл сетку символов, заклинаний и рывков воли, а потом набросил её на статую кошки в нише. Оникс покрылся мелкими трещинками, захрустел, приходя в движение; через секунду «ожившая» кошка потянулась и с громким стуком соскочила на пол, подрагивая кончиками ушей. Всего лишь искусный морок, но сотворённый очень чётко и быстро.

— Да, согласна, — легко согласилась Сен-Ти-Йи, подняла сухую ладошку — и кошка замерла, в бесплодном любопытстве припав к земле. Хвост, едва начавший шевелиться, с тихим хрустом окостенел последним. Что-то печальное было в этом зрелище, хоть Альен и знал, что каменная кошка лишена сознания. — Но мои силы не меньше твоих, уверяю. А в чём-то, честно говоря, больше. Ты правильно догадался, Альен Тоури, когда рассказывал Зелёной Шляпе о своих бедах. Не следовало, кстати, делать это так близко от меня — я всё слышала… Именно я приманила ту бурю к твоему кораблю. Я привела к тебе Дии-Ше, это алчное создание… Не сомневаясь, однако, что ты с ним справишься, — раздался сухой смешок — Сен-Ти-Йи как бы признавала его заслуги. — Необычный был опыт, не так ли?

Она говорит почти как ты сам. Это что — новая форма безумия?…

— Да уж, — осторожно признал Альен, всё-таки зажигая часть свечей. — Милая зверушка.

— Я давно ждала встречи с тобой. Мне было необходимо, чтобы ты завернул в Минши, и я добилась этого. А ещё мне было необходимо, чтобы ты выбирал между смертью и тем, что я пожелаю от тебя получить… И это мне тоже удалось, как видишь. На рассвете ты умрёшь, Альен Тоури, и я могу сковать твой Дар так, чтобы ты не сумел избежать этого… Умрёшь открыто, именем закона, и оттого никто не осмелится вступиться за тебя. Ты будешь одинок и бессилен, точно младенец — не менее бессилен, чем твой бесценный гном.

Голос Сен-Ти-Йи шелестел и истончался в полумраке, как ветхий пергамент. Сочетание старческого облика и голоса со смыслом слов было совершенно диким.