Ингвар уже очухался и взял инициативу в свои руки:

— На празднике! Ясно, что не на личной аунденции.

— Хах! — оскалился парень, заслышав исковерканное слово. — Так, а тя как зовут, папаша-Дайс?

Нинсон постучал по нашивке:

— Желтушник.

Когда дублет был коричневым, а нити ярко-жёлтыми, смотрелось, должно быть, здорово. Но с годами кожаные вставки растрескались, дублет выцвел до пепельно-землистого оттенка. А лимонно-жёлтый потускнел до цвета рассыпчатого переваренного желтка.

Хольмудр Волчья Пасть присмотрелся к вышивке:

— Ни янь не видно! Это у тебя яггер, что ли? Ты рутгер?

— Да, было дело, — будто неохотно признаваясь, соврал Нинсон, поняв, что бывшего спортсмена будут уважать больше, чем сказочника.

— И кем ты был?

— Щитом.

— Щитом? Я не люблю новый формат с этим арсеналом. Мне больше нравится старый. Квик. Цепь. Три посоха. Всё. Ничего лишнего. Нет, теперь устроили цирк. Щит, меч, посохи разные. Я даже про версию с луком слышал. Правда, там всего три стрелы. Но не важно. Убивают спорт. Просто убивают.

— Ну… — Ингвар вживался в роль, отвечая уже так, как отвечал бы старый рутгер. — Мне и самому больше нравится играть в формате с тремя бойцами. И когда я, клять, говорю: «боец», я хочу знать, что говорю о парне с посохом, да? А не уточнять потом ещё, какое у него оружие. Арсенал развели, это верно. Тут ты прав. Но я давно уж со щитом. Мне с моим плечом остаётся только так и выезжать.

Великан снял куртку Бентэйна и спрятал в спальник. Не хотелось подходить ближе к огню, хвастая всеми этими серебряными черепами на застёжках. И самое главное, в кармане был компас Ноя. Избавившись от куртки, Ингвар вылез из спальника, расстегнул дублет, рванул ворот рубахи.

Рану свою он так и не видел. Эшер должен был всё вычистить, прожечь раствором огнёвки, залепить голубой глиной, зашить нитями силиконового шёлка. Сверху всё было аккуратнейшим образом забинтовано. Но от стрельбы из шестидесятикилограммового лука швы разошлись, повязки съехали. Просвечивала залепленная кракелюрной глиной рука в грязных, измазанных кровью бинтах.

Нинсон удивился запаху несвежей крови. Так пахнет лежалое, но ещё годное в пищу мясо. Это не тот запах, совсем не тот запах, который должен исходить от повязок.

— А что такое там?

— Полная инь, а не сустав. Разбили, когда на посохе стоял. Много лет уж ещё…

— А чего тогда кровь?

«Клять!» — беззвучно вскрикнул Ингвар, когда понял, что облажался.