— Ладно, ладно, да-а-а, знаю, Крипер, знаю, надолго не затянется, больно не будет, все, все, все.

Той ночью впервые не шел дождь. Крипер Чужебрат горел до рассвета.

Σ Ферус, аэреус, эферус

Σ

Ферус, аэреус, эферус

«Ломитуча» причалила к Острожскому барбакану уже ночью, домашних разбудил собачий перебрех. Аурелия спала на палубе оронейгесового аэростата каменным сном, для нее как раз началась лунная ночь, тело требовало отдыха, тело и разум, пару сотен часов ежемесячной летаргии. В конце концов ее разбудили силой, ибо стратегос отсылал «Ломитучу» с очередной миссией, и пассажирам следовало перебраться на острожский двор. Тогда она впервые увидела родовое имение Бербелеков-из-Острога.

Увидела леса. Каменный барбакан, соединенный подвесным мостом с остатками защитной стены, обращен был к юго-востоку, поскольку туда вела — от реки и озер — дорога на вершину горы, там некогда находились ворота и сторожевые башни. Теперь же от всех этих неискусных укреплений остался лишь барбакан, и именно к нему цепляли веревочные трапы и железные якоря «Ломитучи». В дрейфе она всегда разворачивалась ангелом против ветра. Аурелию разбудили в четвертом часу, ветер дул с востока, потому, когда она сошла с правого борта на стену барбакана, то увидела бесконечную панораму пущи, что тянулась до самого южного горизонта, до чуть видимой линии гор, подернутых туманом. В эту пору дня солнце расцветило окрестности, кладя медовый отблеск на зелень, зелень и зелень — Аурелия стояла над морем зелени. Сонная, зевающая, она дала провести себя внутренней лестницей барбакана, через двор и на второй этаж западного крыла дома, где без слова нырнула в пахнущую весной Земли постель, снова нырнула в свой огненный сон.

В очередной раз она проснулась посреди ночи, боль в переполненном мочевом пузыре вздернула ее с ложа, сперва девушка не понимала, где находится, что это за ледяные казематы, только дотронувшись рукой до холодной кирпичной стены, вспомнила о Бербелеке, Земле и Остроге. Вышла в темный коридор. Укусила себя за язык, ее кожа зачадила, в слабом сиянии собственного пота она нашла ступени и дверь, ведшую на задний двор, там сразу же начинался заросший сад и близкое предлесье. Скорее всего, во дворе была и банная комната, и санитариум, но она не намеревалась их искать. Присела под низкой вербой. Красная от пироса урина опалила траву, поднялся резкий чад. Возвращаясь через подворье, Аурелия приметила темный силуэт на лавке под стеной. Остановилась, сжала кулаки, сделалось чуть светлее. На лавке сидела, запахнувшись в цветастый платок, старуха; в седых волосах посверкивал коралловый гребень. Смотрела на Аурелию, щуря глаза. Затем она шевельнулась, левой рукой огладила черную юбку, правой махнула луннице; блеснул перстень с синим камнем.