Аурелия медленно подошла.

Женщина махнула снова, и Аурелия опустилась подле лавки на корточки; теперь старушка могла глядеть на нее, не запрокидывая голову. Провела холодным костистым пальцем по щеке Аурелии, по безволосому черепу, снова по щеке, шее, ключице, плечу, груди. Где-то в глубине пущи завыл волк. Женщина тепло усмехнулась; Аурелия ответила улыбкой.

Старуха отпустила ее движением головы.

— За лестницей, белая дверь, красный косяк, — произнесла женщина по-гречески, когда Аурелия уже повернулась к ней спиной. Голос ее был мягким и звонким, почти девичьим.

В третий раз Аурелия проснулась в Остроге к часу завтрака — запахи горячей еды заливали дом вместе с лучами рассветного солнца, слюна наполнила рот, стоило Аурелии выйти из санитариума за лестницей. Она вернулась в спальню, чтобы накинуть на себя хоть что-нибудь. Оказалось, что, пока она спала, всю ее одежду забрали, даже сапоги и кавалерийскую куртку, в свое время выигранную у хуратского сотника. Остался только эфирный доспех, запертый в колеблеце. Зато в кофре под кроватью нашлось несколько платьев и юбок, некоторые весьма дорогие на вид, пелерина, меховой жилет, сандалии и кожаные сапожки. Наверняка возможность поносить что-либо подобное не представится ей больше никогда — к тому же в ней все еще жил детский интерес, желание лично испытать все инакое — стало быть, она надела светло-желтое платье гердонского покроя с высоким воротником, длинными рукавами, закрывающее грудь и обтягивающее талию. Подвернула рукава до локтей и спустилась в столовую.

Там завтракал король Казимир IV.

— Кириос.

— Встань, Аурелия, встань. — Стратегос Бербелек сидел одесную от короля.

Король не носил никаких регалий, был в простой белой рубахе, но она знала, что это Казимир, знала его лицо по гравюрам вистульских и готских газет; и знала монаршью морфу.

— С Луны, да? — пробормотал король, откладывая вилку.

— Подойди, подойди, — махал ей стратегос.

— Кириос.

Девушка моргала, все еще заспанная, наполовину погруженная в пламенный сон — на самом деле ведь еще продолжалась ночь. Какой разговор она прервала? Спускаясь, она слышала голоса, но не знала вистульского. Кроме них двоих за высоким дубовым столом сидели Антидектес и хмурый бородач с цепью бюрократа на груди. За их стульями стояли слуги в одеждах вистульских цветов.

Король смотрел на Аурелию внимательно, сложив руки на груди и выпятив полные губы.

— Мне говорили, что вы там живете подобно саламандрам. Может, ты умеешь выдыхать огонь?

Бюрократ склонился к Казимиру.

— Эстлос…

— Что? — рявкнул король. — Хотел бы увидеть, ради чего подставляю шею. Тот капитан, как там его, Полянски, если писал правду в рапортах — значит, Иллея послала ее сюда не без цели, люди уже шепчутся, еще не знают, но уже шепчутся — о Полуденнице и Пепельной Деве, дескать, от одного ее выдоха сгорело пол-Коленицы и все такое, — так что, если Иллея может сбросить сюда армию таких — как их там?