— Я удивлен, князь, — сказал Кратистобоец, слегка усмехаясь. — Говоришь почти как те безумцы из секты демократов. Что бы на это сказала твоя Иакса?

Неург встряхнул головой.

— Мы — прагматики и не собираемся бунтовать против естественного порядка вещей. Правление народа — тоже оказалось бы разновидностью правления аристократов, только более грязной и менее успешной, поскольку требовало бы на одну ложь больше. Ведь аристократ по определению — тот, чья Форма сильнее, кто сумеет навязать свою волю. Демократия же — противоречие по сути своей: чтобы вообще править, нужно явить иерархию, а если явить иерархию, тогда уже не все будут равны. Мир, жизнь, человек — все существует благодаря установившейся иерархии; равенство — окончательная какоморфия, где неминуемо плавится всякая Форма.

— Но ты говорил о свободе ее выбора.

— Как я и сказал, мы — прагматики. Княжество Неургов — небольшая страна, наверняка самый малый суверенный ленн в Европе: Воденбург и пара десятков городков, несколько сотен селений. Ведь ты знаешь, эстлос, каков баланс наших торговых сделок за прошлый год?

— С хозяйственной точки зрения вы расположены прекрасно.

— Со времен ухода Григория Мрачного в одном только Воденбурге сделано больше открытий и создано больше текнологий, чем во всей Европе и Африке вместе взятых. К нам едут софистесы со всего мира. Академия расширяется в небывалом темпе; даю на нее деньги, потому держу руку на пульсе. Знаешь, что она — единственная в мире приносит доход? В прошлом году мы ввели систему кредитования в науку. Выкупаем из сознания молодежи еще не сделанные ею изобретения. Купцы ввозят товары через Воденбург не из-за того, что у нас безопасный порт, низкие налоги, хорошие дороги, удобное расположение — хотя и это помогает, — но из-за наших фактур, повышающих после превращения стоимость сырья вдвое, втрое, вчетверо. Стекло — всего лишь самый известный товар экспорта. Спроси своего товарища, эстлоса Ньютэ. Впрочем, ты ведь, пожалуй, ориентируешься в делах своего Купеческого Дома.

Князь выпрямился в кресле, снова положил ногу на ногу.

— А знаешь ли, эстлос, в чем источник этого успеха? Разнообразие. Смешение Форм. Не без причин Воденбург зовут Столицей Бродяг. Кто замкнется в единственной Форме, тот предает себя во власть фортуны; а вот среди тысячи Форм одна всегда оказывается ближе к Цели. Вот и весь секрет: открытые настежь врата. Но что противоположно разнообразию? Доминирование единой формы. Униморфизм.

— Я так понимаю, вы не собираетесь принять предложение кратистоса Эрика Гельвета?