— Будем сопротивляться до конца, — согласился эстлос Неург, после чего широко усмехнулся господину Бербелеку. — А что может быть лучшей гарантией независимости, нежели официальная связь с Кратистобойцем?

Стратегос постучал горячим чубуком о ладонь.

— Да-а. Верно. Румия, правда?

Князь кивнул.

— Она — лучшая кандидатура. Конечно, если по какой-то причине не придется тебе по —

— Нет-нет, отчего же? Чувствую себя польщенным, правда.

Установилось молчание. Князь уже не усмехался. Сведя пальцы вместе, он смотрел на глядящего в пламя господина Бербелека.

— Мы готовы на далекоидущие политические уступки, — проговорил Неург медленно. — Титул, скажем, Гегемона-Протектора. Если не желаешь жить во дворце, ты мог бы поселиться в Садах. Даже право первовладства для твоего и Румиева потомства, эстлос. А поскольку ты не отправишься на эфирную войну, то, скорее всего, переживешь нас всех. В конце концов княжество сделалось бы твоим.

— Вы, похоже, и впрямь в отчаянии.

— Мы спорили об этом предложении в своем кругу очень долго. Если выбор сведется к кратистосу и кратистобойцу…

— Самое главное — сохранение разнообразия.

— Да.

Господин Бербелек отложил трубку, встал, потянулся. Махнул риктой, та свистнула, оставляя в воздухе красную полосу. Он прошелся по салону, к двери и назад.

Князь Неург остался у камина, следя за стратегосом из-под рыжих бровей.

— Конечно, ты не обязан отвечать сейчас же, — сказал он. — Будем ждать до последнего. Если хочешь поговорить с Румией —

— Пробую себе это представить, — проворчал господин Бербелек. — Румия, Воденбург, потом дети, и так десятилетиями, подсчитываем доходы в казну и строим здесь Александрию севера…

— Если все сложится счастливо.

— Да-а-а.

Господин Бербелек остановился в дверях. Вертя в пальцах пирикту, опустил взгляд и долго всматривался в яростный жар глаз феникса.

Кратистобойца отвлекло только покашливание князя.