– Вот бумаги, вот бумаги, – лепетал перепуганный Дирик. – У меня вся бухгалтерия как на ладони. И сено, и овёс, и остальное. Только эта жокейская морда… Вы не поверите, он все деньги перечислял… Да нет, не за границу… Всё на издание книг… Я специально проверял. «Русские народные сказки». «Словари русских говоров». И всё такое прочее…

Тотализатор долго не мог поверить, всё думал, что темнит проклятый Дирик. Однако поверить пришлось. В бухгалтерии всё сходилось тютелька в тютельку.

Бухгалтерша, молодая кобылка, ушла, топоча подкованными копытами. В кабинете директора повисло молчание. Главный игрок почесал косматую бровь – жёсткий волос затрещал под пальцами.

– От жокея надо срочно избавиться, – стал он вслух размышлять. – Ветрогона приберём к рукам. Этот чертяка и в самом деле может выиграть «Английскую Тройную Корону». А? Как думаешь, Дирик? Возьмём да выставим на Дерби! Там сколько миллионов фунтов стерлингов? А ну, пошли, где этот Ветер…

– Пойти-то можно. – Дирик шмыгнул носом. – Только Ветрогон, я слышал, никого к себе не подпускает, кроме хозяина.

– Ничего. Поломаем гордыню.

На конюшне остро пахло конскою мочой, навозом.

Цыган Царило с утра ушёл куда-то, словно почуял неладное. А волшебный Ветрогон был под замками – две полупудовых гири на дверях.

– Цыган всё время держит конягу под запорами, – сказал хромой, слегка поддатый конюх. – Боится, чтобы не сглазили, не отравили.

– Лом бери, тащи топор! – раздувая ноздри, приказал директор. – Сбивай замки!

Старому конюху изрядно пришлось повоевать с непокорным железом – запоры оказались крепкие, на совесть кованые здешним кузнецом. И наконец-то – потный, раскрасневшийся от усердия – поддатый конюх своротил последнюю задвижку.

Открыли двери. От расстройства плюнули и матюгнулись.

Деревянное, любовно ухоженное стойло было пустым. Один только солнечный свет – шафрановым тонким лучом – торчал наискосок.

– Ищи ветра в поле, – пробормотал старый конюх, задумчиво глядя в небольшое, синим небом застеклённое оконце.

Осматривая стойло, Тотализатор присел на корточки, заинтересовавшись каким-то порошком, искрящимся на полу – звёздная пыль серебрилась.

– А это что за хренотень? Поддатый конюх пожал плечами.

– Перхоть.

– Сам ты перхоть! Видишь, как переливается?

– Ну, тогда уж я не знаю.

– А не знаешь, так молчи. Развели тут бардак. Лошади у них от перхоти страдают! – с трудом поднявшись на ногах инвалида, господин Тотализатор на свежий воздух пошкандыбал.