Отвлекаясь от горестных дум, ямщик посмотрел на часы. Время до отъезда ещё было и он решил покинуть подземелье. Натянув на брови фуражку с эмблемой железнодорожника, он отправился наверх – свежим воздухом подышать и навсегда попрощаться с этим древним, сердцу милым Стольноградом.

Глава вторая. Сомнения и убеждения

Глава вторая. Сомнения и убеждения

1

Как сильно, как печально изменился облик Стольнограда. Черты его и раньше страдальчески наморщивались под нажимом времени, под напором завоевателей. Сколько было тут царей, князей, опричников, стрельцов; сколько тут прошло татарских ханов, польских ляхов, наполеонов и наполеончиков разных мастей. А сколько раз горел он – деревянный город, резной от крыльца до креста в поднебесье. И каждый раз он – дерзко и упрямо – восставал из пепла как волшебный Феникс. И потом, уже одетый и обутый в камень, Стольноград взлетал на воздух – рвали динамитом. И опять он воскресал, поднимая головы золотых церквей, монастырей, наполняя души верою, любовью и надеждой… Черты его лица – черты самобытные, неповторимые – внятно и разборчиво проступали сквозь века и сквозь пространства; этого, казалось, нельзя было отнять никакому врагу, никаким непогодам. И вот именно это теперь отнималось – незаметно, подспудно. Капля за каплей Стольный Град обескровливался на закате ХХ века. Мало того, что он утрачивал свои национальные внешние черты – он изнутри менялся. Неуловимо и неумолимо из этого древнего города выветривался русский дух, составляющий основу, тот краеугольный крепкий камень, который был заложен предками в самое основание.

Златоуст, ещё в ту пору, когда назывался Король Мистимир, неоднократно общался с теми людьми, кто занимался тайными и явными делами, направленными на разрушение. Чаще всего общался он с Воррагамом, который оказался удивительно грамотным чёртом.

– Святая Русь, – говорил Воррагам, – как-то очень быстро начала сдавать свои тысячелетние позиции. Вам не кажется? Или, может быть, Святая Русь вовсе и не думала сдавать свои позиции? Может, просто-напросто Святая ваша Русь взяла да повернулась к вам обратной своей стороной?

– Какой такой «обратной»? – удивился тогда Мистимир.

– Да тою самою обратной стороной, которую давно уже заметил ваш великий философ: «Святая Русь имела всегда обратной своей стороной – Русь звериную».

Мистимир сначала растерялся, потом сказал:

– Ну, коли так, то есть надежда, что эта звериная Русь порычит-порычит, помашет медвежьими лапами да и снова к нам снизойдёт – повернётся ликом пресвятым.

– Есть надежда, – согласился Воррагам, поигрывая своею неизменной тросточкой, похожей на метлу. – Надежда есть, но есть и опасенье. А что, если заклинит ваш поворотный круг?