Машинист – когда пришло время знакомиться – несколько фривольно обратился к ней:

– Тебя как звать, мадам?

И она ответила, потупив очи:

– Золотаюшка я. Златоустка.

Изумлённый машинист рот забыл закрыть.

– Не понял, – пробормотал он, ощущая, как подскочило давление. – Злато…золотаюшка? Откуда?

– Оттуда, – прошептала она, глядя вдаль. – Вы, наверно, забыли заимку в далёкой тайге. И совсем забыли бедную девушку, то есть, меня, Златоустку…

Он подумал, что сходит с ума – голова закружилась. Он зачерпнул рукою воду под берегом – во рту пересохло. И не сразу понял, что пьёт солёную…

Обескураженный, рассекреченный Златоуст пошёл куда-то, словно камнем стукнутый по темечку – голова гудела. Он ровным счётом ничего не понимал, кроме того, что влюбился в эту девушку, которая, конечно, была не Златоустка, но была божественно прекрасна. «Златоустка? Надо же! Откуда она знает всю подноготную моей любви, моих пристрастий и привязанностей?» – удивлённо думал рассекреченный Златоуст, забывая, что он писал романы, в которых излагал факты своей биографии, хотя и прикрытые именами героев. Но разбираться в этом было некогда – наступала темнота. Нужно срочно разводить костёр, а сделать это сложно после недавнего тропического ливня.

В поисках чего-нибудь горючего, Златоуст наткнулся на прицепной вагон, под потолок набитый книгами. И тут ему стало тошнёхонько, когда обнаружил на пачках фирменные знаки синевато-багрового цвета…

– Бесцеля? Вот это встреча! – пробормотал он, распотрошив три-четыре пачки. – Откуда? Кто этот вагон прицепил? Догоняет меня моё прошлое, никуда не сбежать, не укрыться.

Настороженно поглядывая по сторонам, словно опасаясь обнаружить ещё что-нибудь из весёлого прошлого, он развёл огонь возле вагона – книгу за книгой стал раздирать, швырять в костёр.

Профессор Психофилософский сзади подошёл. Разнокалиберные глаза его округлились.

– Вы что творите? – Он даже взвизгнул от возмущения. – Как во времена великой инквизиции!

– Так надо, – сквозь зубы процедил инквизитор. – Идите и займитесь чем-нибудь.

– Да вы… – Профессор хотел продолжать возмущаться, но увидел сурово-печальные глаза инквизитора и тихонько сказал: – Вы объясните, что происходит?

– Я сжигаю то, что может увеличить присутствие железожлобина в крови.

Это профессору было понятно.

– Хорошее дело. Бог помощь. А я пойду, ребятам помогу.

Книги, толстые как кирпичи, сначала неохотно поддавались пламени, но затем затрещали сухими дровами, всё жарче и всё ярче, словно дразня темноту длинными и злыми языками. И вдруг эти «сухие дрова» постреливать начали будто бы сучьями – искры закружились над костром, угольки друг за другом полетели красными жуками. И порохом запахло, очень явственно запахло…